Дирин П.П. История Лейб-Гвардии Семёновского полка.
Глава XVIII. 1801—1805.
Воцарение Императора Александра I-го. — Отношения Его к полку. — Быт нижних чинов. — Строевая служба. — Ротныя и батальонныя ученья.
Воцарение Императора Александра I-го.Из обзора царствования Императора Павла I мы уже видели, какое участие принимал Великий Князь Александр Павлович во всем, касавшемся полка. Он стремился сделать его лучшим, образцовым для, всей русской армии. С другой стороны, чины полка привыкли смотреть на него, как на своего роднаго и видели в нем не только старшаго начальника, но и нежнейшаго отца. Цесаревича любили безразлично, как офицеры, так и солдаты. Они готовы были, что называется, из кожи лезть для того, чтобы встретить его довольную улыбку, ясный взгляд его приветливых голубых глаз и радостно произнесенное «Спасибо ребята!» Понятно, после этого, каков был восторг Семеновцев, когда, 12-го марта 1801 года, звон колоколов и Высочайший манифест возвестил о восшествии на престол Императора Александра I-го.
С этого момента Семеновцы, сознавая близость свою к Державному Шефу, употребляли все усилия, чтобы показать, себя достойными этой высокой чести. Однажды сказанныя Императором слова: «Что хорошо для других, то недостаточно для Семеновцев», сделались девизом полка, целью-же службы как офицеров, так и нижних чинов было оправдать мнение Государя и сделать полк образцовым, как в служебном, так и в нравственном отношении.
Отношения Его к полку.По восшествии на престол Императора Александра I-го отношения Его к полку и личное влияние на полковое управление не прекратились. В продолжение первых лет своего царствования, Государь не переставал ежедневно принимать к себе с рапортом полковаго адъютанта, обязанностью котораго было докладывать Его Величеству обо всем, касавшемся полка и имевшем хотя некоторую важность. Дежурный по полку, тоже ежедневно, после вечерней зари, рапортовал Государю о состоянии полка, иногда в его кабинете, иногда на половине Императрицы, или в ложе Эрмитажнаго театра. Командиры Семеновскаго полка, генералы: РимскийКорсаков, Депрерадович, Вердеревский и, впоследствии Криднер и Потемкин, о которых мы будем еще говорить, были в исключительном положении. По званию своему командиров Семеновскаго полка, они имели постоянно вход к Его Величеству и пользовались благосклонным и милостивым вниманием со стороны Государя. Почти ежедневные доклады и постоянная переписка, не стесненная канцелярской формальностью, чрезвычайно сближали Государя с командиром полка, а через это и общество офицеров не переставало чувствовать той связи, которая существовала прежде между ними и их шефом — Наследником престола.
При обзоре царствования Императора Павла I-го мы уже имели случай упоминать, как часто Его Высочество Александр Павлович входил в частныя дела офицеров. Отношения эти не изменились и тогда, когда он взошел на престол. 6-го сентября 1802 года Государь лично приказал генералу Депрерадовичу объявить офицерам, чтобы они не затрудняли просьбами о делах своих и верили-бы, что они также близки к нему, как и были. С тех пор, если офицеру предстояла крайняя надобность ехать в отпуск на неопределенное время, или искать покровительства по собственному делу, он писал Государю письмо, которое полковой командир лично передавал Императору и резолюция определялась в тот-же день, собственноручно Его Величеством. Перед выступлением в поход, Государь принял на себя уплату всех офицерских долгов и, кроме того, приказал отпустить из кабинета 9,000 рублей на пополнение тех полковых сумм, из которых офицеры пользовались заимообразно. Кроме ссуд этого рода, каждый офицер имел право просить выдачи денег заимообразно из кабинета Его Величества. Государь простирал свою милость до того, что как сумма, так и срок уплаты определялись занимавшим, который уплачивал капитал по мере средств своих, без всяких процентов. Вообще, денежныя награды в то время не были подчинены никаким постоянным положениям, и случалось, что молодой офицер получал от Государя несравненно более полковника. После же кампаний все раненые были увольняемы заграницу на неопределенный срок, с полным казенным содержанием, по заграничному окладу.
Родительския попечения простирали на Семеновский полк не один Император; попечения эти носили для полка характер еще более драгоценный, они были не только царския, но как-бы семейныя, проистекающия от Державной Семьи. Императрица Мария Феодоровна, как мы уже видели, удостоивала общество офицеров полка постоянным своим вниманием. Им в особенности пользовались бывшие камер-пажи Ея Величества. Имея под покровительством своим все женския учебныя заведения, Императрица разрешила офицерам ходатайствовать об определении в них не только родственников своих, но и детей знакомых им недостаточных семейств.
Милости Государя к полку простирались до такой степени, что даже суммы кабинета Его Величества почти заменили полковыя экономическия суммы. Отпуск денег из кабинета производился без всякой задержки по Высочайшему повелению, и не было определено, какия статьи расхода угодно будет Государю возложить на кабинет. Иногда отпускались из него деньги, жалуемыя Его Величеством за смотры и на имянины; в другой раз к ним присоединялись суммы, ассигнованныя на какия-либо особенныя издержки, а иногда кабинет отпускал деньги и на обмундирование полка[1]. Кроме того, на разныя полковыя издержки часто присылались деньги прямо на имя командира полка. Присылки эти особенно часто повторялись при генерале Депрерадовиче (1801 — 1807). Имея право докладывать Государю о всех нуждах полка, Депрерадович не упускал случая пользоваться милостями Его Величества, чем объясняется то, что в семилетнее его командование, расходы полка были почти вдвое больше нежели при Потемкине, не смотря на то что при последнем и требования и развитие полковаго хозяйства стояли на значительно высшей степени. При полковнике Криднере отпуск сумм из кабинета не прекращался. Расходовались эти деньги недаром и многия основанныя в то время учреждения еще долго существовали, а некоторыя сохранились и до сей поры. Криднеру обязан полк учреждением полковой библиотеки, перестройкою полковой церкви, капитальною ремонтировкою офицерских квартир; все это произведено на исходатайствованныя из кабинета суммы.
Громадныя пожертвования эти были продолжением тех неисчерпаемых щедрот, которыми наделял полк Александр Павлович, еще когда был Наследником. В то время существовало между обоими Великими Князьями — Александром и Константином Павловичами, как-бы соревнование — кто больше сделает для своего полка. В то время, когда Великий Князь Константин Павлович делал для конногвардейскаго полка на свой счет новыя седла и, с соизволения Государя, дарил ему часть построек Таврическаго дворца, — Александр Павлович заказывал для Семеновского, новую аммуницию и строил на 1-й баталион казармы и полковой госпиталь.
Правда, нужно сознаться, что при тогдашней неопределенности полковаго управления и хозяйства, и при недостатке собственных средств, без этих пожертвований со стороны Александра Павловича, положение полка было-бы трудное. Не входя в разбор полковых доходов и расходов, мы укажем только вкратце на состояние экономических полковых сумм. В то время экономические доходы полка, заключались только в арендной плате содержателей лавок и лабазов, бывших в слободе. Доход этот был крайне незначителен и почти не превышал полуторы тысячи в год. Со времени постройки части новых каменных казарм, доход несколько увеличился, через продажу в частныя руки старых помещений. Их продавали вольным покупщикам на слом или в вечное владение, вместе с землею. В первом случае брали за каждый дом по 200 руб., во втором — 600. Но как продажа делалась по мелочам то вырученныя деньги не составляли ощутительной прибыли и тратились незаметно. Нередко случалось, что Александр Павлович, желая улучшить что-либо, не имел возможности исполнить своего желания, так как не только в полку не оставалось никаких свободных денег, но и собстненныя Его суммы были уже растрачены. Для увеличения негласных доходов, решено было продать остатки принадлежавшей полку в Москве земли. Поэтому случаю Александр Павлович писал командиру полка:
«Друг мой Василий Александрович! Я думаю, что выгоднее для нас будет продать Московское место за 40,000 руб., если они уже более не дают; только в том настоять, чтобы деньги заплатили в два срока а не в три».
Незначительность экономических доходов, в соединении с требованиями безукоризненной чистоты в одежде, была причиною того, что полк становился иногда в довольно затруднительное положение. Все частные начальники были люди совершенно молодые, даже шефы баталионов были не более 10 лет на службе. Начав ее во время командования полком Великаго Князя Александра Павловича, они привыкли к расходам сверх положения. Все остатки от полковых приемок шли на роты; награды учителям музыки и певчих были щедрыя; при всяком торжественном празднике все казармы иллюминировались, что каждый раз стоило не менее 350 рублей. Между тем последний источник экономических доходов пресекся, и в то-же время военный министр, граф Аракчеев, хотел лишить полк последних экономических выгод, отобрав лавочки и даже самыя полковыя земли, и передав все в городское ведомство. Впрочем предложение графа Аракчеева не осуществилось, чем гвардия обязана командовавшему тогда Преображенским полком генералу Козловскому.
Известно, что в первые-же дни царствования Императора Александра Павловича, многие правила и порядки заведенные Императором Павлом I-м, были изменены. Некоторые из них были даже отменены самим Императором; как например, правило выходить при встрече с ним из экипажей. На улицах Петербурга опять появились рыдваны и коляски четверней цугом, с русской упряжью, с гайдуками в форейторами и кучерами в русской одежде, фраки и круглыя шляпы заменили кафтаны и треуголки, и нередко офицеры заменяли ими свою форменную одежду. Приверженцы Павловской формалистики, при виде такого своевольства и упадка военной выправки, приходили в ужас. Государь-же смотрел на это совершенно иначе. Однажды военный губернатор вошел с представлением к Его Величеству о том, не прикажет-ли он, в видах поддержания дисциплины, сделать распоряжение относительно правил ношения форменной одежды офицерами.— «Ах Боже мой! — отвечал Государь — пусть их ходят как хотят; мне еще легче будет распознать порядочнаго человека от дряни!». — Государь был прав — люди ненадежные, руководимые одним только страхом наказания, думая что времена строгости прошли, выдали себя сразу; масса офицеров гвардии должна была оставить свои полки по требованию или начальства или товарищей. Но ни один офицер Семеновскаго полка не забылся, не запятнал своего звания и полк, и предосудительным поведением не навлек на себя неудовольствия Императора.
Но из этого далеко еще не следует, чтобы офицеры полка вовсе не подвергались взысканиям. Напротив, в первое время царствования Александра Павловича, они повторялись еще чаще. Государь, желая из Семеновскаго полка сделать образцовый, относился крайне строго к нему, а особенно к офицерам. Государю угодно было, чтобы не только все взыскания, но и все замечания, делаемыя офицерам, были доводимы до Его сведения. Несмотря на строгость требований, арест считался делом необыкновенным; ошибки во фронте, опаздывание к разводу или на службу, все это предварительно докладывалось полковым командиром Государю, и тогда, смотря по вине и принимая в соображение прежнюю службу, Его Величество или приказывал нарядить виновнаго на лишнее дежурство, или отдать в приказе, что «Его Величество объявляет свое неудовольствие такому-то офицеру, за то-то», или «Государь Император приказывает прапорщику такомуто быть внимательнее во фронте». Подобныя замечания, конечно, побуждали к исправности действительнее всякаго ареста и заслужившие их всеми силами старались загладить вину свою.
До сих пор все, что мы говорили об отношениях Государя к полку, касалось, главным образом, общества офицеров. Теперь перейдем к тому, что было сделано Им по отношению к нижним чинам.
Быт нижних чинов.Живя по светлицам, в слободах, раскинутые на значительном пространстве, по одиночке или мелкими партиями, солдаты были предоставлены совершенно самим себе. Надлежащаго надзора за их поведением быть не могло; не говоря уже про офицеров, которые жили в отдельной слободе, но даже и унтер-офицеры, и те были отделены от рядовых и, не побуждаемые высшими начальниками, редко заглядывали к подчиненным им рядовым. Между тем, нижние чины, вследствие неопределенности и недостаточности казеннаго содержания, принуждены были изыскивать средства для своего прокормления и частью даже для обмундирования; неизбежным следствием этого было развитие мелочной торговли. Зажиточные солдаты, или менее богатые, сложившись по нескольку человек вместе, открывали лавочки с продажею табаку, съестных припасов, разных мелочных предметов необходимых в солдатском быту, и зачастую тайком продавали крепкие напитки; другие заводили коров и извлекали выгоды от продажи молочных продуктов; некоторые-же, по подрядам, нанимались в рабочие.
При таких условиях, само собою разумеется, нельзя было требовать строгаго внутренняго порядка; дисциплина существовала только тогда, когда люди были в сборе, на глазах у начальства и когда трость в руках последних служила наглядным напоминанием обязанностей военно-служащих. Пьянство было чрезвычайно развито, а отсюда неизбежно следовали отлучки со двора, буйство, крики, а по временам и грабежи.
Государь с неудовольствием смотрел на эти безпорядки; но он сознавал, что единственное средство искоренить зло, и ввести внутреннее благоустройство, это — уничтожить существовавшую систему расквартирования, более сосредоточить людей и подвергнуть их постоянному и строгому надзору ближайших начальников. Поэтому, первою и необходимейшею мерою, он признал постройку казарм. Впоследствии нам придется говорить о казармах более подробно, теперьже скажем, что в 1801 году удалось перевести в них из слободы один только первый баталион, остальные-же переведены были через 2 года.
Переход полка в казармы имел огромное влияние на нижних чинов. Он указал, на новыя потребности казарменной жизни и дал другое направление занятиям солдата вне службы. Не имея более возможности извлекать доходы от мелочной торговли или от поставки рабочих по подрядам, нижние чины стали изучать ремесла, более им пригодныя и более совместныя с казарменною жизнью. Кроме того, подчиненные строжайшему надзору, солдаты сделались осмотрительнее и реже были замечаемы в нарушениях воинскаго порядка и вообще благочиния.
Государь Император осуществив главную меру для улучшения быта нижних чинов, не переставал неусыпно следить за всеми их нуждами и горячо принимал к сердцу все, что только до них касалось. Доказательствами тому переполнен полковой архив. Когда, однажды, донесли Его Величеству об отлучившемся солдате, то Император приказал по команде сообщить полковому командиру следующее:
«Государь Император усмотрев из записки 17-го августа, что в числе бежавших из гвардейскаго корпуса находится рядовой Семеновскаго полка, изволил изъявить сожаление, что таковой поступок случился в Семеновском полку».
Не легко было ближайшим начальникам первое время довести нижних чинов до того, чтобы они ценили подобнаго рода царские отзывы и гордились ими.
Милости Императора Александра к нижним чинам полка были безчисленны. Каждый из них, по своим частным делам, не подлежащим разбору ближайших начальников, имел право обращаться к Государю письменно. Письма эти подавались не запечатанными ротному командиру, который передавал полковому, а последний уже повергал их на Высочайшее усмотрение.
Постоянною заботою Государя было — возвысить нравственный уровень нижних чинов, вселить в них уважение к их званию и изменить взгляд на служебныя отношения между нижними чинами и офицерами. Добиваясь последняго, Государь, в самые первые годы своего царствования, объявил следующий приказ по полку:
«Иметь неослабное о частях полка попечение, и чтобы начальники частей за первый и главный свой долг поставляли сбережение солдата, радели о нем и о его пище, кроткое и по мере взыскательное с ним обращение, ибо сими путями солдаты доведены быть могут до приверженности к службе, совершенной к командирам доверенности и до любви к отечеству. А как и самое устройство войск тогда только полезно, когда сопряжено с сохранением людей, то наблюдающие сие обратят на себя особенное Его Императорскаго Величества внимание».
Чтобы закончить очерк быта нижних чинов, следует сказать об их семействах, многочисленность которых и жизнь на казенном содержании, составляли вопрос не маловажный, как для самих чинов полка, так и для полковаго управления. К несчастию, в первые годы царствования Александра I-го, вопрос этот был совершенно не затронут и оставался в том же положении, в каком находился при Императрице Екатерине II-й. Хотя в царствование Павла Петровича число семейных значительно уменьшилось, сравнительно с прежним, так как сдаточным приходилось оставлять своих жен и детей на родине, не имея средств самим перевозить их и содержать, тем не менее, их было еще довольно много. На роту приходилось средним числом по 25 семейства. Их было бы еще менее, если-бы, по желанию Государя и с согласия Императрицы Марии Федоровны, не выдавали замуж за гвардейских солдат, воспитанниц воспитательнаго дома. Раза два или три в год, в ротах переписывали желающих жениться, приводили их в воспитательный дом, где каждый сам выбирал себе невесту, согласуясь с аттестациею, которую девица получала от своих наставниц. Последствия покали, что воспитанницы были весьма мало подготовлены к тому быту, который ожидал их в замужестве.
Жизнь женатых была не легка, помимо недостатка в средствах, помещение было крайне плохо. Поспешная постройка казарм была причиною тому, что в них не было устроено удобнаго помещения для семейных. Поэтому, женатых пришлось оставить в наемных квартирах в окрестных улицах. В каком-же состоянии находились постройки с слободе, занятыя также семействами нижних чинов, можно видеть из описи 22-х домов, представленной генералом Депрерадовичем с.-петербургскому генерал-губернатору. Из нея видно, что из 22-х — семь домов имели развалившияся печи, а в 5-ти — окна были заколочены досками. Видя, что полиция не принимает мер к лучшему помещению семейств нижних чинов, начальство полка вынуждено было перевести их в казармы, для чего отведено было по нескольку комнат в каждом доме, в подвальном этаже. Но если и теперь, при многих переделках и приспособлениях и при сравнительно ничтожном числе солдатских семейств, помещение это не может считаться удобным, то можно себе представить, каково оно было в то время, когда в казармах жили жены 213 нижних чинов. Последствием этого была чрезвычайная смертность между новорожденными детьми нижних чинов, чему не мало способствовало также и отсутствие всякаго медицинскаго ухода за родильницами. Впоследствии зло это было устранено, благодаря заботам командира полка, генерала Потемкина, учредившаго при полку родильный покой, о котором мы будем еще иметь случай упомянуть.
Строевая служба.Тяжелая служба всех военных, как высших, так и низших чинов, значительно облегчилась со вступлением на престол Императора Александра Павловича. Теперь уже не так педантично и настойчиво стали требовать соблюдение всех уставных мелочей и тонкостей. Но заботливость Государя об успехах строеваго образования не прекращалась, и главное внимание его, по прежнему, было обращено на Семеновский полк. Будучи Наследником, он посвящал полку всю свою служебную деятельность, теперь же он жертвовал для него минутами своего досуга. Не имея более времени часто приезжать в полк, Государь приказал приводить батальоны для ротных и одиночных учений на Дворцовую площадь, чтобы из окон своего кабинета иметь возможность видеть части своего полка. Кроме того, не редко случалось, что Его Величество, прогуливаясь по набережной Фонтанки, неожиданно заходил в казармы или на плац и всегда был особенно доволен, если заставал бывших своих подчиненных в сборе. Случалось что при этом Император лично испытывал тех офицеров, которые поступили в полк после его командования. Не довольствуясь подобными неофициальными осмотрами, Государь делал смотры полку по ротно на Царицыном Лугу и потом по батальонно, на Дворцовой площади. Подобные смотры происходили обыкновенно каждый год, в конце лета. В Семеновском же полку, сверх всего этого, бывало в Высочайшем присутствии особое годовое ученье. Другим полкам подобных учений не было; на нем имели право присутствовать только немногие, удостоившиеся лично получить приглашение от имени Его Величества.
День годоваго ученья был для полка истинным праздником. Окруженный избранными лицами столицы, Государь осматривал строевое образование полка во всей подробности, потом производил испытание стрельбы в цель, после котораго приезжал в казармы и осматривал все казарменное помещение и полковыя заведения.
Ротныя и батальонныя ученья.Ротныя ученья производились, до издания устава, на основании правил, вошедших в обычай, и не отличались ничем особенным от производимых в других полках гвардии. 3аметим только, что первые опыты разсыпнаго строя были произведены в Семеновском полку. В 1804 году, когда уже предвиделась возможность скорой войны, начальство полка обратило, при обучении солдат, особенное внимание на приготовление их к военному времени. Стали вводить разсыпание людей по одиночке, производившееся в начале без всяких правил; начали обучать применению к местности и проч. Мало по малу все это приводилось к некоторому однообразию; число людей, выбранных для обучения разсыпному строю, в ротах уравнено; всем поручикам приказано при обучении следовать указаниям младшаго штаб-офицера и состоявшаго при нем подпоручика егерскаго батальона князя Друцкаго-Соколинскаго. Одним словом, к январю 1805 года разсыпное ученье было уже в таком виде, что полк можно было представить Великому Князю Константину Павловичу. Он назвал это ученье егерскою эволюциею и приказал прислать в Семеновский полк офицеров из других полков для обучения. Офицеры эти прикомандировывались к ротам и, наравне с Семеновскими, несли службу. Застрельщичье ученье сделалось обязательным не для одних только поручиков, но и для всех младших офицеров только после Аустерлицкаго похода.
Ученья более крупных частей, как-то: батальонныя и полковыя, производились в Семеновском полку постоянно под личным наблюдением Государя. Не проходило недели, чтобы Его Величество не видел котораго-нибудь из батальонов, и если им не приходила очередь давать развод, то Государь назначал особыя ученья на Дворцовой площади. С устройством же Михайловскаго манежа, батальонныя ученья производились и зимою. Государь, желая что-либо ввести, или изменить, обыкновенно собирал батальонных командиров в манеже и лично показывал и объяснял сущность перемены, или новаго построения. Впоследствии предполагаемыя изменения испытывались или в учебном батальоне Клейнмихеля, или в I-м Кадетском корпусе, на смотры котораго приглашались все штаб и обер-офицеры полка. Зимния занятия с офицерами производились на основании следующаго приказа:
«Батальонныя ученья не начинать прежде совершеннаго обучения рот, а чтобы гг. офицеры не позабывали своей должности в батальонных или линейных ученьях, то делать раз в неделю ученья, составляя батальоны из старых и твердых людей, строя их в одну шеренгу, по 8-ми или 10-ти человек во взводе, и так проходить с молодыми офицерами все ученье. Каждые 15 дней полковому командиру делать таковыя же линейныя ученья».
Такая система обучения имела результатом то, что полк был в постоянной готовности ко всякому ученью, ко всякому смотру. И то, для чего другим полкам требовалось несколько репетиций, Семеновский мог сделать по тревоге, чему впоследствии бывали частые примеры при приездах иностранных высочайших особ[2].
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Дела полковаго архива.
[2] Неизданная история Карцова.
История Лейб-Гвардии Семёновского полка.
Публикуется по изданию: История Лейб-Гвардии Семёновского полка. Составил Лейб-Гвардии Семеновского полка поручик П. Дирин. - Санкт-Петербург, типография Эдуарда Гоппе, 1883. Оцифровка текста, html-вёрстка - Тимур Белов, 2013. При использовании текста ссылка на эту страницу обязательна.