Карцов П.П. История лейб-гвардии Семёновского полка 1683-1854. Часть вторая.

Глава XI. Госпитальная часть.

О сбережении здоровья нижних чинов. — Общие военные госпитали. — Полковой госпиталь. — Содержание больных. — Внутренний госпитальный порядок. — Лекаря и их обязанности. — О медикаментах и полковой аптеке.



О сбережении здоровья нижних чинов.

Сбережение здоровья нижних чинов, составляя одну из главных обязанностей всякаго начальника, упрочивает благосостояние каждой части войск. К сожалению этот важный предмет, в начале описываемаго периода, был в большем небрежении; что должно быть отнесено не столько к невниманию начальников полка, сколько, к неопределенности самых обязанностей их и к обычаям того времени. Ротные командиры не могли выходить из круга общепринятых тогда правил, по которым считался больным лишь тот, кто не вставал с постели; все же одержимые легкими и наружными болезнями, увольняясь только от парадов, должны были нести домашнюю службу, часто еще труднейшую. Официальность таких распоряжений доказывается безпрерывно встречающимся в бумагах выражением: «завтра, для увеличения людей в строю, в развод послать из больных». Впервые этот обычай был изменен в 1732 г., когда приказом от 15 августа предписано было подтвердить людям, чтобы объявляли о своей болезни тотчас, как только почувствуют себя нездоровыми. Впрочем целью этого приказа было собственно устранение притворства со стороны солдат, потому что далее прибавлено: «а не тогда, как им какой наряд объявят». Подполковник Ушаков, вступив в заведывание полком, первый начал требовать, чтобы больные не были наряжаемы в должности. Но на требование его, выраженное в виде предписания, майор Измайлов отвечал между прочим: «о больных же вам Государю моему доношу, что без них службу править зело трудно, тем паче что баталионы почасту в общие строи выходят; да о некоторых при ротах больными называемых, в болезнях не мало сумнительство бывает». Не смотря на это Ушаков требовал исполнения, и в его время положено начало разным мерам, клонившимся к сбережению здоровья нижних чинов[1]. После него главным ревнителем в этом деле был принц Люнебургский, неотступно следивший за пользованием и содержанием больных в госпиталях. С тех пор начальники, привыкнув несколько к новым требованиям, также стали заботиться о здоровьи своих подчиненных, хотя оставалось желать еще весьма многаго в этом отношении. Ныне кажется непонятным, как в то время не сознавали, что сбережение людей в ротах уменьшает болезни и облегчает самое пользование больных; а между тем, только в царствование Екатерины II, это понято было яснее и приняты меры, чтобы больные не были задерживаемы в ротах, а выписывающиеся из госпиталей, до совершеннаго возстановления сил, не были наряжаемы ни в какия должности, или на работы[2].

Общие военные госпитали.

До 1737 г., полк собственнаго госпиталя не имел, и потому все больные, которые не могли оставаться на квартирах, отправляемы были в общие госпитали военнаго ведомства, в Петербурге — в Сухопутный, а в Москве — в Главный. Принц Люнебургский неоднократно указывал на дурное содержание больных, в этих госпиталях и однажды писал подполковнику Ушакову; «Замечено мною, что больных в полку становится все больше, и отсылаются они в Главную Сухопутную Госпиталь, где, как известно мне, больные дурно содержаны, и без должнаго попечения, не получают даже необходимаго, почему имеете вы определить в Главный Госпиталь от полка Офицера.»[3] При таких обстоятельствах не удивительно, что в людях долго еще сохранялось предубеждение против докторов. Хотя в последствии уже был устроен собственный полковой госпиталь, но больные все еще не охотно поступали в него и укрывались в ротах. В отвращение такого зла полковой командир лично осматривал всех сказывавшихся больными и сам назначал кого из них отправлять в госпиталь. Упорство, с каким люди уклонялись от лечения внушало многим отговорку, что они пользуются на собственной счет у частных врачей; но как это часто оказывалось несправедливым, то в последствии строго запрещено было подобныя причины принимать в уважение[4].

Полковой госпиталь.

Первый собственный госпиталь быль устроен, в 1737 г., на полковом дворе, бывшем тогда на р. Мойке. Его скорее однакож можно назвать приемным покоем, из котораго трудно больные переводимы были в Сухопутный Госпиталь, что продолжалось до тех пор, пока принц Люнебургский не сделал представления Императрице Елисавете Петровне, об учреждении постояннаго госпиталя в слободе. Главною причиною необходимости в этом он выставил: «что в Сухопутном Госпитале об улучшении пользования никакого попечения и призрения не прилагается и определеннаго по Регламентам довольствия не производится». На представление Принца последовала следующая Высочайшая резолюция:

«Всемилостивейше повелеваем в Наших лейб гвардии полках, для больных содержать госпитали из полковых денег, и вычет возвращать в полки, и во всем поступать в том деле по регламенту о госпиталях положенному в адмиралтейском регламенте, начав от главы 47 до 63.»

В следствие этого, в марте месяце 1742 г., приступлено было к постройке госпиталя на среднем проспекте слободы; в мае он был уже окончен и заключал все необходимыя, по тогдашнему времени, удобства. Смотрителем его назначен был особый офицер[5], которому выданы деньги на заведение посуды, постелей и прочих принадлежностей. В то же время в заседании г.г. полковых штабов составлена смотрителю инструкция, по которой согласно Регламенту между прочим определенно: «у содержимых в полковом госпитале больных удерживать половину денежнаго жалованья, а хлебное за все то время, которое они будут в госпитале, такожде и провиант.»

Для лучшаго содержания больных, сравнительно с положенным по Адмиралтейскому Регламенту, принц Люнебургский предписал: «тратить на содержание больных Подполковничье мое жалованье, дабы улучшить их пищу.» Полковое начальство так же допускало многия от Регламента отступления, клонившияся к увеличению удобств и присмотра за больными, употребляя на это часть экономических доходов. (Приложение 21) Чрез это пища больных, их одежда, посуда, необходимая мебель, — все пришло в лучший вид; оставался только один весьма ощутительный недостаток, именно — отопление госпиталя. Оно производилось от рот, при чем каждая из них отапливала комнаты занятыя ея больными. От этого происходило: во 1-х, что некоторыя роты, мало заботясь о больных своих, топила дурно; во 2-х, что люди размещались в госпитале не по роду болезней, а по-ротно; в З-х, что по невозможности занимать комнату исключительно чинами одной роты, последния спорили между собою, кому сколько отпускать дров. Для устранения таких споров заведено было дежурство по госпиталю между подпрапорщиками; но, подобно другим дежурствам, оно соблюдалось довольно небрежно; что происходило от общаго характера тогдашних постановлений, ограничивавшихся во всем полумерами. Это видно напр. из приказа по полку об учреждении дежурств, в котором между прочим сказано: «и быть им (подпрапорщикам) в квартире надзирателя, разве востребуется в чем крайняя нужда, то до своей квартиры отлучиться на малое время дозволяется[6].» В последствии (в 1748 г.) ротам приказано доставлять в госпиталь дрова не по числу людей, а поровну. Хотя это и избавило госпиталь от расчетов, но за то несправедливо тяготило самыя роты, которыя получали из полка топливо по списочному числу людей, так что рота, имевшая например однаго или двух больных, отпускала такое же количество дров, как и та, в которой их было несравненно больше.

С перенесением полковаго двора от средняго проспекта к Гороховой улице, госпиталь помешен во вновь построенном для него здании, состоявшем из трех флигелей, соединенных галлереями. Средний корпус выстроен был вновь, а два боковые перенесены с прежняго полковаго двора. Новый госпиталь имел особенный двор, на котором находились два погреба, кухня и прачешная изба. Вся постройка его была произведена своим, собственно полковым инженером, прапорщиком Фон-дер Паленом, который пользовался тогда общею известностию, как искустный архитектор[7]. Несколько лет спустя, помещение для больных было увеличено надстройкою на среднем флигеле втораго этажа. В 1774 г., при общей перестройке слободы, госпиталь также был ремонтирован, а через 20 лет выстроен опять новый, в 14 покоев, с аптекою и помещениями для лекарей и учеников их. Этот новый госпиталь находился левее канцелярии, на месте нынешняго полковаго госпиталя, и имел сад, сохранившийся доселе. Каждое лето больные переводились из палат в сад; где устраивались для них, из старых палаток, большие навесы.

Содержание больных.

Вместе с улучшением помещения улучшалось постепенно и содержание больных. В начале покупкою продуктов заведывал смотритель, которому отпускались деньги из полковых сумм, но в последствии введены подряды[8]. Расходы по этому предмету отчасти покрывались вычетами из жалованья больных, отчасти остатками от неизрасходованнаго пива и вина, которые по положению отпускались на каждаго больнаго ежедневно. Менее важные предметы, как-то: капуста, и в летнее время, зелень всякаго рода заготовлялись хозяйственным образом на собственных огородах. Не взирая на значительныя издержки, которыя все должны были покрываться экономическими суммами, с 1785 года содержание больных было уже во всех отношениях безукоризненно; чему лучшим доказательством служит, отчет ревизора, присланнаго в Семеновский госпиталь от Военной Коллегии (Приложение 22).

Внутренний госпитальный порядок.

Выше мы сказали о дежурстве, заведенном по госпиталю из подпралорщиков. Этим недостигшим своей цели учреждением, долгое время ограничивался надзор за больными, которые часто нарушали не только предписания докторов, но и установленный в госпитале порядок. Командир полка, майор Кашкин, первый учредил дежурство офицеров. В эту должность наряжались исключительно одни прапорщики. Они чередовались по-недельно и состояли под наблюдением дежурнаго при полку капитана, который должен был два раза в неделю подробно ревизовать госпиталь и письменно доносить об этом полковому командиру[9]. Что же касается до пользовавшихся в Сухопутном, или Главном Московском Госпитале, то хотя наряжались туда для присмотра особые унтер-офицеры, но неустройства простирались до того, что одержимые наружными болезнями часто самовольно являлись в полк, как выздоровевшие[10]. Прислугу при больных составляли люди взятые из фронта, преимущественно старослужащие и слабые здоровьем. Не имея по должности своей особеннаго названия, они числились в ротных списках, и, в случае недостатка в рядах, выводились в строй. Но от этого в строю часто находились люди, совершенно отвыкшие от фронта, а госпиталь оставался без прислуги. Когда последнее неудобство думали устранить наймом поденщиц из солдатских жен, оказалось, что желающих итти в подобное услужение было весьма мало: их едва доставало для ухода за трудно-больными. По этому в 1762 г. Экономическая Контора Лейб-Гвардии пехотных полков, по представлению начальства Семеновскаго полка, разрешила иметь при полковом госпитале постоянно по 3 человека, с каждой роты, для прислуги, с тем, чтоб люди эти не входили в расчет общей фронтовой числительности полка. Постановление это сохранило свою силу и тогда, когда Экономическая Контора в том же 1762 г. была уничтожена. В последствии для госпитальной прислуги учреждена была особенная форма, состаявшая из белых холстинных сюртуков, в роде кавалерийских кителей. Сюртуки впрочем надевались только в должности; вне оной прислуга имела обыкновенную солдатскую форму[11].

Лекаря и их обязанности.

В первой части истории полка вкратце было упомянуто об обязанностях полковаго лекаря, в то время мало определенных и весьма затруднительных. Дозволение нижним чинам лечиться дома существовало и в позднейшия времена; но давалось только тем, кто имел достаточное состояние для найма частнаго доктора. Так как богатые люди при малейшем нездоровьи оставались в своих квартирах, и нередко, уклоняясь от службы, употребляли во зло данную им льготу, то вскоре вышло постановление: «дозволять лечиться у посторонних лекарей только тем, кто даст знать полковому, кто его лечит»[12].

Полковые лекаря, хотя и назначались начальством, но утверждались в этом звании не иначе, как обществом офицеров, из коих каждый подписывал выборный лист, оговаривая в нем, что он с своей стороны удостоивает такого-то, быть полковым лекарем[13]. На чем основывалось подобное постановление, и соблюдалось ли оно в других полках, или существовало только в Семеновском, — решить трудно; но это продолжалось до учреждения звания старшаго доктора всех гвардейских полков.

В царствование Анны Иоанновны начальство полка старалось по возможности точно определить обязанности полковаго лекаря, и подчинить действия его некоторой отчетности. С этою целью генерал-адъютант Ушаков предписал полковому доктору ежемесячно доносить ему о числе больных, с обозначением их прибыли и убыли. Это дало возможность хотя сколько нибудь судить об успехах леченья и о положении больных, разбросанных по квартирам. С устройством собственнаго госпиталя обращено особенное внимание на усердие лекарей, коих число было умножено. В 1735 г. начальство полка, по случаю увеличивающагося числа больных, просило об определении сверх прежних двух, третьяго лекаря, на что Императрица и изъявила свое согласие[14]. Этим положено начало званию баталионных лекарей. С тех пор больные разделены между лекарями, которые обязаны были дежурить по госпиталю. Инструкциею главнаго доктора, дежурному лекарю предписывалось: наблюдать чтобы лекарские ученики исполняли докторския предписания; быть в госпитале непременно два раза в день, обходить каждаго больнаго; вести журнал о ходе болезни и о прописываемых лекарствах; не заниматься во время дежурства никакою вольною практикою; в трудных случаях составлять консилиумы и проч. Главный доктор, как и ныне, утверждал отчисление нижних чинов в неспособные; но вообще в действиях своих был подчинен г.г. полковым штабам, которые относились к нему предписаниями.

Казалось бы, при таком устройстве, результаты лечения долженствовали быть самые удовлетворительные; но на деле выходило иначе. Причины неуспеха были различны: 1) нижние чины поступали в госпиталь в то время, когда болезнь их уже была в полном развитии; 2) от хронических болезней в полковом госпитале не пользовали, а отправляли одержимых ими в Сухопутный, где по свидетельству официальных документов, лечили их дурно; 3) люди страдавшие грудными болезнями, оставались в ротах, и, считаясь полуздоровыми, увольняемы были только от трудной службы. Все это, с большими или меньшими изменениями, продолжалось до Екатерины II, и улучшилось только к концу описываемаго периода. При таких правилах больной, не смотря на всевозможныя удобства, которыми его окружали, не мог ими пользоваться, ибо был лишен средств предупреждать развитие своей болезни; от того и смертность, в сравнении с общим числом больных, была весьма велика. К числу странных обыкновений того времяни принадлежит еще отправление людей, заболевавших помешательством ума, не в госпиталь, а в Невский Монастырь, в распоряжение тамошняго архимандрита[15].

О медикаментах и полковой аптеке.

Лекарства для пользования больных покупались в, полку на так называвшияся тогда медикаментныя деньги. Количество их равнялось 470 руб. 70 коп. в год. До устройства полковаго госпиталя вся сумма эта препровождалась в Медицинскую канцелярию, и за тем полк уже незаботился ни о чем касательно приобретения лекарств. В последствии, с устройством полковаго госпиталя, заготовление лекарственных припасов делалось по распоряжению полковаго начальства, и за тем в Медицинскую канцелярию препровождались только вычеты с тех чинов полка, которые пользовались в Сухопутном Госпитале. Так было до перехода полка в слободу[16]. Когда же обращено было большее внимание на пользование больных, то по представлению полковаго штаб-лекаря Ольгофа устроены при госпитале две аптеки: одна, собственно полковая, другая принадлежавшая Ольгофу, из которой нижние чины с состоянием покупали лекарства на собственный счет. Последнее обстоятельство не могло не иметь влияния как на отношения нижних чинов к старшему доктору, так и на нравственное состояние больных, которые часто, видя возле себя человека с состоянием, сознавали собственный недостаток, и безъуспешность пользования, невольно приписывали недоброкачественности казеннаго лекарства[17]. К счастию это существовало только 6 лет. В 1764 г. предписано вычет на медикаменты прекратить, и за тем отпускать лекарства в полки из Главной казенной аптеки. Впрочем опыт вскоре показал, что и этот способ имел свои неудобства. Доктора жаловались на дурное приготовление лекарств, начальство вынуждено было безпрерывно переписываться с Главною аптекою, которая с своей стороны ссылалась на медицинскую канцелярию, так что трудно разобрать, на чьей стороне была правда. Наконец в 1788 г. отпуск медикаментов из казенной аптеки прекращен, и чрез ходатайство гр. Салтыкова разрешено приобретать лекарства на экономическую сумму, из которой для этой цели ежегодно отделялось до 3500 р.[18].


ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Приказы по полку, книга № 7.

[2] Приказ по полку, от 12 марта 1791 года.

[3] Приказы по полку, книга № 15.

[4] Приказы по полку, книги № 26 и 27.

[5] Первым смотрителем полковаго госпиталя был прапорщик Волжинский. С 1762 г., смотрители сменялись ежегодно и определялись по выбору всех офицеров полка.

[6] Приказ по полку, 18 августа 1746 года.

[7] Входящия письма, книга № 242.

[8] Г.г. полковыми штабами было положено выдавать смотрителю деньги примерно, не более 50 руб. вдруг. По израсходовании этой суммы, смотритель доносил о том полковой канцелярии, прилагая подробный отчет, и получал деньги вновь. Это было тоже, что теперь отчетность по съестной сумме в ротах. Входящия письма, книги №№ 130 и 284; приказы по полку, книга № 23.

[9] Приказ по полку, 20 мая 1771 года.

[10] Приказ по полку, книга № 29 и входящия письма, книга № 190.

[11] Входящия письма, книга № 211.

[12] Приказы по полку, книга № 18.

[13] Дело полковаго архива за 8 октября 1726 г.

[14] Вакансию занял француз Гельот. В то же время Ея Величество повелела: «для наблюдения за общим ходом леченья в полках Гвардии определить главнаго доктора». В эту должность назначен доктор Шмит. Содержание его было разложено на все 4 полка гвардии, из коих Семеновскому пришлось платить из экономических сумм 256 руб. жалованья и 4 рациона. Входящия письма, книги №№ 72 и 73 и приказы по полку, книги №№ 7 и 21.

[15] Входящия письма, книги № 47 и 154.

[16] Приказы по полку, книга № 21.

[17] Приказы по полку, книга № 7 втораго отделения.

[18] Входящия письма, книга № 470.

История лейб-гвардии Семёновского полка 1683-1854. Часть II. 1725-1796.

Публикуется по изданию: История лейб-гвардии Семеновского полка 1683-1854. Часть вторая. Составил Лейб-Гвардии Семеновского полка штабс-капитан Карцов. 1854. Оцифровка текста, html-вёрстка - Тимур Белов. Особая благодарность Максиму Борисову за предоставление книги. При использовании текста ссылка на эту страницу обязательна.