Карцов П.П. История лейб-гвардии Семёновского полка 1683-1854. Часть вторая.
Глава XIII. Вооружение полка.
Приготовление оружия. — Сбережение и сдача его. — Формы вооружения с 1731 по 1762 год. — Вооружение полка в царствования Петра III и Екатерины II. — Знамена. — Полковая артиллерия до 1756 года. — Влияние графа Шувалова. — Прислуга и лошади. — Учебные припасы. — Фронтовая часть полковой артиллерии.
Обзор вооружения полка, подобно обмундированию его, может быть разделен на две части: материальную, — к которой относится заготовление оружия и аммуниции и сбережение их, и описательную, — где разсмотрена будет форма вооружения.
Приготовление оружия.
В последние годы царствования Петра I, оружие заготовлялось для полка на тульских оружейных заводах. До 1728 г., заказом ружей распоряжался Преображенский Приказ. Он платил за них определенную сумму конторе Главной артиллерии, и доставлял вооружение в полк, где оно свидетельствовалось г.г. полковыми штабами. С 1730 г. заготовление оружия возложено на полковое начальство, и с тех пор, когда предстояло время переменять ружья, обыкновенно командировался в Тулу офицер для заключения контрактов с мастерами на приготовление известнаго количества фузей, шпаг, эспантонов и проч. По заключении условий, доносили конторе Главной артиллерии, которая утверждала их и снабжала командированнаго от полка офицера особенною инструкциею. В последней излагались правила надзора за приготовлением и наставления, как узнавать доброкачественность оружия. До приступа к общей работе, на заводе приготовлялось по одному экземпляру каждой из заказанных вещей. Эти образцы пересылались в полк для утверждения полковыми штабами, и потом отправляемы были обратно на завод, который тогда уже приступал к гуртовой работе. По окончании заготовки, ружья поставляемы были в полк, по распоряжению завода, в ящиках, на наемных подводах. Живший в Туле во время работ офицер и бывшие при нем рядовые конвоировали транспорт[1]. По прибытии в Петербург нераскупоренные ящики отвозились в контору Главной артиллерии. Там свидетельствовали оружие и, если его находили доброкачественным, то предписывали полку начать приемку. Для этого назначался обыкновенно офицер, заведывавший полковою артиллериею, который должен был «испытать каждое ружье стрельбою и наблюдать, дабы оно было во всякой исправности и образцовому подобно». В помощь главнаго приемщика назначались: сержант полковой артиллерии и по одному каптенармусу с каждой роты[2]. Из сказаннаго следует, что приготовление оружия было как бы разделено между двумя ведомствами: полковым и артиллерийским.
В 1736 г., ружья в первый раз были заказаны на Сестрорецком заводе. Посланному туда офицеру строже прежняго приказано наблюдать за работниками. Он должен был осмотреть материалы еще перед начатием работ; доносить полку о их количестве и качестве; присутствовать при пробе стволов, и допускать к отделке только те из них, которые после пробы будут заклеймены его печатью[3]. При этом, с заводом заключено было условие, что все ружья, которыя через полгода по приемке получать от пальбы раковины, будут им переделаны. Заказанное в Сестребеке оружие оказалось несравненно лучше тульскаго. Последнее, едва выслужив 8 лет, пришло в такую негодность, что г.г. полковые штабы особым докладом просили о дозволении сдать его. Кроме того заказ в Сестребеке был гораздо удобнее, как по близости, так и потому, что завод брал от полка за работу, вместо денег, по общей оценке старыя металлическия вещи и изломанное оружие, которым загромозжены были полковые анбары в Москве и с. Семеновском. Самая доставка представляла также явныя выгоды, потому что за ничтожную плату купеческое судно подвозило ружья по Фонтанке прямо к полковым цейхгаузам[4].
В царствование Императрицы Елисаветы, Главная артиллерия мало входила в распоряжения полка по части заготовления предметов вооружения. От этого при заказах полк находил возможность приобретать оружие хозяйственным образом. Для московской команды покупали оружие в Туле, для прочих частей полка — в Сестребеке. При этом, заводам заказывали одне железныя части; медный же прибор находили удобнее делать в Москве по подряду. В последствии большую выгоду имел полк от того, что заготовлял ложи для ружей собственными мастеровыми.
Сбережение и сдача его.
Правила о сбережении оружия, учрежденныя кн. Голицыным еще в царствование Петра I[5], в строгом смысле соблюдались только при жизни фельдмаршала. т. е. до 1731 г. С того времени дела полковаго архива не содержат ни одного документа, указывающаго на этот важный предмет внутренняго управления. Отпускала ли казна полку ремонтныя деньги, или починки производились из экономической суммы, даже производились ли оне? все это, за недостатком сведений, остается необъясненным. Только в 1771 г. в первый раз повторены были в приказе по полку наставления Голицына, и предписано ротным командирам внушать людям, чтобы они заботились о сбережении оружия. Тогда же положено, чтобы баталионные командиры каждую треть лично осматривали ружья, и доносили об исправности их полковой канцелярии (Приложение 28). Более тщательный, и несколько подходящий к нынешнему, надзор за сбережением оружия начался с 1789 года. Вступивший в то время в командование полком майор Римский-Корсаков, предписал разделить оружейников по ротно с тем, чтобы они наблюдали за чисткою оружия, исправным хранением его, и вообще указывали молодым солдатам все правила, как обращаться с ружьем.
Сдача негоднаго, или замененнаго новым оружия, вначале не была подчинена ни каким правилам. До 1730 г. его обыкновенно складывали в анбары и при случае отправляли в Москву, а оттуда в село Семеновское. Когда стараго оружия накоплялось много, его продавали с публичнаго торга, как всякую другую собственность полка. С 1730 г. предписано сдавать ружья в контору Главной артиллерии, но это исполнено было только однажды, потому что в 1739 г. издано общее постановление — сдавать старое оружие в ближайшие оружейные заводы. Там оно чинилось и поступало в гарнизоны, которые платили за него заводу. Завод же, вычтя то, чего стоила починка, присылал остальную сумму в полк. Иногда начальство находило выгоднее прямо передавать ружья в другия части войск, без посредства завода, и тогда предварительно с одним из полков армии, или с гарнизоном, делалось сношение и устанавливалась цена обоюдно. Так в 1762 г., с разрешения генерал-фельдцейхмейстера Вильбоа, старыя ружья проданы были в Кексгольмский пехотный полк[6].
Формы вооружения с 1731 по 1762 год.
Вооружение полка, описанное в I части его истории, оставалось без перемен по 1730 год. Единственным исключением было то, что при Императоре Петре II, офицерам даны знаки несколько уже и продолговатее прежних. Они окаймлены были узкою серебрянною гирляндою, а на золотом поле, между серебрянными ветвями, имели финифтянный крест Св. Андрея Первозваннаго, над которым находилась финифтянная же корона. Сбоку ветвей сохранена прежняя надпись серебром «1700 г. Nо. 19»[7].
Изменения, сделанныя в 1731 г. по военному ведомству, распространились и на оружие войск. Предметы вооружения остались те же, но форма их изменилась. Собственно в Семеновском полку с 1731 по 1762 год вооружение рядоваго фузелера было следующее: (Рисунок № 1 и № 2.)
1) Фузея с медным прибором, трехгранным штыком в 10 вершков длиною, и погонным ремнем, из красной кожи. Для сбережения замка полагалась полунагалище из черной яволочной кожи. В 1757 г. определено штык иметь длиною в 9 и 1/2 вершков.
2) Шпага с медным ефесом и черным грифом, перевитым медною проволкою. Клином у шпаги был обоюдо-острый, а ножны делались из лосинной кожи. В последствии форма шпаги часто изменялась, а в 1757 г. она была длиною в аршин, с медным ефесом о двух чашках и клинком, на котором с обеих сторон, у ефеса, вырезан был вензель Императрицы Елисаветы Петровны.
3) Портупея из лосинной кожи, шириною в 1 1/3 вершка. Она застегивалась спереди, — в строю по кафтану, вне строя — по камзолу. Этой формы портупеи оставались до 1762 года.
4) Перевязь, также из лосинной кожи, была в 2 1/2 вершка шириною, с медным прибором. Она пристегивалась до 1740 г. к железным кольцам сумы, но потом продевалась сквозь пришитые у исподней стороны два ремня.
5) Патронная сума делалась из черной яволочной кожи. Внутрь ея вкладывалась жестянка для патронов, замененная в последствии деревянною колодкою, с выдолбленными в два ряда гнездами. На крышке сумы укреплялся выбитый из меди государственный герб. (Рисунок № 1.)
6) Ранец строился из черной яволочной кожи, к нему такой же кожи ремень с железными пряжками прикреплял водоносную фляжь из двойной жести.
Кроме сказанных частей вооружения, при Анне Иоанновне и в начале царствования Елисаветы Петровны фузелерам полагалась роговая натруска, с медной оправой, прикрепленная к правому концу перевязи.
Вооружение унтер-офицеров.
Капралы имели вооружение одинаковое с рядовыми. Что же касается унтер-офицеров, то им полагалось: подпрапорщику — описанные выше шпага с портупеею, и ранец с водоносною фляжею; фурьеру — шпага с портупеею, пистолет и алебарда. Это было вооружение в мирное время; в военное же время, вместо одного пистолета, давалось два, и вместо алебарды — ротный значек. В последствии, вне похода, пистолет заменен фузеей и патронной сумой, вместо которой в походе полагалась пистолетная лядунка.
Алебарда состоящая из широкаго железнаго копья, насаженнаго на черное древко в 2 3/4 аршина длины, с медным подтоком. На обеих сторонах копья были вырезаны буквы Л. Г. С. П.; но это относится собственно к фурьерской алебарде, потому что остальныя имели, вместо букв, вензель Императрицы. В царствование Елисаветы Петровны фурьерам приказано в походе быть верхами. В этом случае они имели седло драгунской формы, с кожанною ольстрою, и синий, обшитый галуном, чепрак. Каптенармусу полагались: шпага с портупеею, алебарда и сума для запасных патронов, отличавшаяся от сумы рядоваго тем, что не имела на крышке герба и была гораздо больше. Сержант имел шпагу с портупеею и алебарду, которая в конце 1740 годов заменена тростью. (Рисунок № 2.)
Офицерское вооружение.
Вооружение и строевыя принадлежности фузелерных и мушкетерских офицеров были: шпага с темляком, вложенная в портупею, которая надевалась обыкновенно под камзол, а в строю поверх его; знак, шарф и эспантон.
После шведской кампании эспантон заменен фузеею, при которой носили патронную лядунку, или подсумок. Офицерская шпага отличалась до 1740 г. от солдатской тем, что медный прибор ея был вызолочен. В последствии же на клинке, возле ефеса, делалась надпись, с одной стороны: «Виват Елисавета Великая», с другой «Богу и Отечеству». Темляк постоянно носили золотой, с примесью чернаго шелка. Портупея офицеров была одинакой формы и размера, как у рядовых, и обшивалась во всю ширину широким золотым галуном. В 1746 г. офицерам даны новыя перевязи и портупеи, шитыя золотою канителью, с золоченными пряжками и наконечниками. Знак, описанный выше, оставлен был до 1742 года. Тогда положено быть на нем, вместо креста Св. Андрея Первозваннаго, вызолоченному государственному гербу с воинскою арматурою, а у капитанов сверх того с вызолоченными краями. Знаки постоянно носились на Андреевской ленте. Шарфы надевались, как и прежде, через плечо, но делались уже не шелковые, а золотые с черным шелком. Эспантон заменил прежний портазан, и отличался от него тем, что был без кисти. Широкое и плоское копье эспантона украшалось с обеих сторон Императорским вензелем, и было насажено на древко, имевшее 2 3/4 аршина длины. Как копье, так и подток древка золотились. Офицерская фузея делалась легче и тоньше солдатской; медный прибор ея был вызолочен, а погонный ремень покрывался галуном. Длина офицерской фузеи была, без штыка — 1 ар. 15 верш., со штыком — 2 ар. 6 вершков. Подсумок или лядунка, также как и солдатская сума, имел жестянку, или деревянную колодку для патронов. Он приготовлялся из красноватой кожи, и имел во всю крышку золоченный герб с арматурою. Сквозь прикрепленныя к верхнему концу подсумка вызолоченныя кольца продевалась золотая же тесьма, которая надевалась поверх кафтана, и затягивалась пряжкою позади его, так что лядунка приходилась спереди. (Рисунок № 4, a и b.)
Аммуниция гренадер.
Чины гренадерской роты были вооружены соответственно фузелерам, но в замен обыкновенной сумы, имели гренадерскую; а для патронов — лядунку.
У гренадерскаго каптенармуса гренадной сумы не полагалось; он носил такую же, как фузелерный для запасных патронов.
Гренадерская сума приготовлялась из той же кожи, как и фузелерная, была несколько больше последней, и имела до 1742 г. на крышке медное изображение зажженной гренады, а потом, по средине, двуглаваго орла, и арматуру, по углам же — пылающия гренады. Сума надевалась посредством лосинной перевязи, спереди которой прикреплялась медная трубка для фитиля. Перевязь продевалась концами сквозь пришитыя к краям сумы железныя кольца, и застегивалась на спине круглою медною пряжкою. Лядунка была из черной яволочной кожи, надевалась, продетым сквозь пришитыя внизу петли узким ремнем, поверх портупеи, и имела крышку, украшенную так же, как сумы.
Офицеры гренадерской роты имели шпагу с портупеею, фузею и патронную суму с перевязью. Шпага и портупея были сначала одинаковы с фузелерными, но в 1746 г. последняя сделана несравненно богаче. Иногда оне были покрыты голубым бархатом, и вышиты золотом. Что же касается до фузеи, то она делалась несколько легче, и золоченный прибор ея был украшен насечками. Патронная сума гренадерскаго офицера до 1742 г. была одной величины с солдатскою, вся обтягивалась алым сукном, и имела крышку, обшитую золотым галуном и украшенную по средине вызолоченным двуглавым орлом. Перевязь была с золоченною пряжкою и наконечником, также покрывалась сукном, а поверх его галуном: у капитана 3/4 вершка шириною, у поручика в полвершка, а у подпоручика в 1/4 вершка. С 1742 г. патронную сумму гренадерских офицеров стали делать гораздо площе, и носить ее через левое плечо, на золотом ремне. (Рисунок № 4, b.)
Музыкантские инструменты.
Гобоисты, равно как барабанщики и флейщики фузелерных рот, кроме соответствующаго званию их инструмента, имели полусабли, с таким же ефесом, как у фузелерной шпаги. Деревянные барабаны оставались в употреблении только до 1739 г.; после их делали уже из латуни. На передней стороне медных барабанов было вытесненное изображение государственнаго герба; обручи, винт и шуруп были железные, веревки — крашенныя, а спусковыя петли из белой кожи. Их носили на лосинной перевязи с медными: пряжкою, запряжником и наконечником, и с железным крючком. Барабаны имели чахлы, которым в 1736 г. положено быть из зеленаго сукна с красными, суконными же: гербом, вензелем и городками[8].
Пики и рогаточныя копья.
К вооружению полка, в описываемыя царствования, нужно отнести пики и рогаточныя копья. По полковой табели пикинерных копий полагалось иметь в военное время на каждой баталион 72. Копья эти насаживались на древко в 6 1/2 арш. длины. Рогаточныя копья были двух родов: верхния в 3 1/2 вер. длины, и нижния — в 2 1/2 вер. Оне насаживались на древки, которыя имели 2 ар. 10 верш. длины и 3 вершка толщины. Древки эти укреплялись в круглом деревянном брусе, 8 вершков в окружности, называвшемся звеном. Звено имело 24 древки с копьями, и было в 4 аршина длиною; к одному концу звена приделывался смычной крюк с пружиною и пробоем, а к другому — петля. Кроме того оба конца оковывались обоинами[9].
Изменения, произведенныя Петром III.
Наиболее замечательныя перемены в вооружении полка последовали в царствование Императрицы Екатерины II; оне будут разсмотрены ниже сего отдельно. Что же касается до первой половины 1762 г. замечательной в изменении обмундирования, то в течение ея, по части вооружения полка, вышли следующия постановления: (Рисунок № 5.)
1) Всем чинам полка приказано носить сумы не спереди, а с боку; иметь темляк из белой тесьмы, с нитянным столбиком и гарусною кистью.
2) Древки у алебард, эспантонов и значков иметь желтыя, а ложи у ружей черныя[10].
3) Унтер-офицерам носить всем без исключения трости с кожанным темляком, и иметь алебарды в виде топорика, для отличия от полков Преображенскаго, где оне имели вид полумесяца и Йзмайловскаго, где были обушком.
4) Эспантоны делать в виде плоскаго стальнаго пера с золотыми насечками: Императорскаго вензеля, под ним литер Л. Г. С. П., а выше его (в лавровом венке под короною) государственнаго герба; над последним была надпись: «ни кого не устрашусь».
5) Шарфам быть золотым: у обер-офицеров с гладкими, у штаб-офицеров с канительными кистями, и носить их по поясу. Сверх того всем офицерам на клинке шпаги иметь надпись полка.
6) Знаки носить на черных лентах.
7) Плотникам иметь, на лосинной перевязи, большую кожанную суму с медным гербом[11].
Вооружение полка в царствование Екатерины II.
Все эти преобразования существовали только полгода, и в начале июля были вновь отменены. За тем, вооружение полка возстановлено в том виде, в каком было при Елисавете Петровне. Изменения касались только некоторых из принадлежностей аммуниции, и способа ношения ея. Впрочем эти перемены были столь часты, что не могут быть описаны в подробности; почему, оставляя мелочныя нововведения, назовем только те, которыя наиболее замечательны. (Рисунок № 6.)
Патронная сума, сохранив прежнюю форму, носилась под поясом, несколько правее середины спины, и пригонялась так, чтобы верхний край был совершенно горизонтален. Перевязь должна была лежать на плече плотно, под погоном, и ни сколько не отделяться ни на груди, ни на спине.
Ранец, оставленный принадлежностию походнаго времени, делался еще продолговатее прежняго, и подшивался изнутри холстом. В походе каждый носил его, как удобнее. В лагере же и на маневрах его прикрепляли, посредством пряжек, к особой перевязи, и носили через плечо. Ранцовая перевязь белилась, а ремни, прикреплявшие водоносную фляжь, делались из красной юфти.
Вооружение унтер-офицеров оставалось без всяких изменений; только алебардныя древки приказано всем чинам иметь белыя. Ротные и фурьерские значки делались из синяго гарнитура, с вызолоченным гербом и вензелем. Полотно значка обшивалось кругом золотым шнурком в один ряд, а около древка в два ряда; копье и подток были вызолочены, а самое древко черное, лакированное. В походе и в ненастную погоду на значки надевали чахол из красной кожи[12].
Гренадеры на передней стороне перевязи имели фитильную трубку.
Знаки офицеров изменены не были[13]; а для шарфов полагалось: полотно, длиною между кистей в 4 аршина, с пятью полосами, из коих три были золотыя, а две из чернаго шелка, и с золотыми же кистями, состоявшими из толстых и тонких шнурков, между которыми, у штаб-офицеров, были шитыя канителью и блестками тесьмы. Гренадерские офицеры носили через левое плечо перевязь и на ней суму, а через правое — золотой шарф. Шпаги начали делать с кривыми клинками, на подобие нынешних полусабель. (Рисунок № 7.)
Вооружение барабанщиков и музыкантов осталось прежнее; но полковой барабанщик и капельмейстер выходили в строй с тростью, той же формы, какая полагалась унтер-офицерам. Портупеи барабанщиков и музыкантов обшивались галунами, а барабанная перевязь, сверх того, красным сукном. (Рисунок № 8.)
Вид музыкантских инструментов изменялся чаще, чем что либо. Он зависел от воли полковаго командира, и при каждом новом заказе соответствовал тем улучшениям, которыя придумывал мастер. Кроме гобоев, кларнетов и фаготов были уже трубы, частию медныя, частию серебряныя (Приложение 29).
К нововведениям этого царствования нужно отнести и шанцовый инструмент, о котором с 1786 г. упоминается в делах полка. Он состоял из топоров и мотыг, насаженных на деревянныя ручки, которыя выкрашены были в красной цвет. Писарям, в походе, положено иметь для ношения дел кису, или мешок из зеленаго сукна, на белой холстинной подкладке[14].
Оружие егерей.
Вооружение егерей состояло из тех же предметов, как и мушкетер, с следующими впрочем отступлениями: (Рисунок № 10.)
Фузея была несколько короче мушкетерской, и имела штык в 12 вершков длины, но не трехгранный, а в виде ножа с острием и обухом. Отомкнутый штык носили в ножнах, которыя вставлялись в лопасть портупеи, сделанной из черной кожи. Это не касается впрочем егерских унтер-офицеров, которым, даны были штуцера. Вместо шпаг егеря имели кортик похожий на прямой нож с заостренным концем, и деревянною рукояткою; он вкладывался в ножны из черной кожи, с длинным медным наконечником и с таким же крючком, удерживавшим кортик в портупейной лопасти. В случае надобности кортик мог быть прикреплен к дулу штуцера, и тогда он заменял штык. Штуцер был длиною в 1 аршин 6 3/4 вершков. Ствол его имел снаружи грани, а внутри винтообразный нарез. Прибор делался медный. В правой стороне приклада выдалбливалось небольшое углубление, в которое помещали пыжевник, отвертку, и пороховую мерку. Ящичек этот закрывался деревянною, выдвижною крышкою. Погонный ремень штуцера был из красной кожи и длиннее ружейнаго, так что мог быть спущен до натягивавшей его петли, и служить помочем, для ношения штуцера за спиною. Как штуцера, так и егерския ружья, по привозе с завода, осматривались и пробовались составленною из офицеров полка коммиссиею[15]. Вместо сумы, егеря носили по поясу черный кожанный ремень, с сорока гнездами для патронов. Он застегивался у леваго бока медными пряжками, и прикрывался пришитою к внутренней стороне кожанною крышкою. (Рисунок № 10, b.)
Офицеры егерской команды отличались от прочих только тем, что не имели алебард. (Рисунок № 10, с.)
Знамена 1726 года.
В начале описываемаго периода знамена полка были переменяемы весьма часто.
В 1726 г. полк получил 1 белое и 11 черных знамен.
Белое (полковое) знамя имело посреди полотна, между зелеными ветвями, коричневаго орла, с желтым на груди щитом, в котором, на красном поле изображен был вензель Императрицы. Края полотна, голубыя с желтыми украшениями, были обшиты золотою бахрамою. Черныя, или ротныя знамена, отличались от белаго только цветом.
Перемена знамен при Императоре Петре II.
Два года спустя Императору Петру II угодно было пожаловать полку новыя знамена, в том же числе и той же величины, как и прежде. Они были:
1) Белое — с двуглавым орлом по середине. На груди орла изображен, в щите, Св. Георгий Победоносец. Кругом щита была цепь, из звезд ордена Св. Андрея Первозваннаго, с надписью «за веру и верность» ; под цепью — крест того же ордена. Края полотна — голубые, с желтыми украшениями и зелеными листьями, были обшиты золотою бахрамою. (Рисунок № 11, а.)
2) Черныя знамена, подобно белому, имели посредине орла с круглым красным щитом, на котором, между зелеными ветвями, был серебряный вензель Государя. Щит окружала такая же цепь, как и на белом знамени; ниже его были две ветви, а выше — большая корона. Левее орла находилось Всевидящее Око, над обнаженною шпагою. Края полотна были такие же, как и у белаго знамени.
Знамена царствований Анны Иоанновны и Елисаветы Петровны.
Со вступлением на престол Императрицы Анны Иоанновны, хотя полку и даны новыя знамена, но они отличались от прежних только тем, что были без цепи и меча; черныя же имели другой вензель. (Рисунок № 11, b.)
Во время бытности полка в Москве, при коронации Императрицы Елисаветы Петровны, ему пожалованы, вместо прежних 12 — 6 новых знамен, из коих одно было белое, а пять оранжевыя. Все они имели: посредине двуглаваго орла, с зелеными ветвями и красным щитом, на котором вышит был вензель Императрицы; щит окружен золотою Андреевскою цепью. По сторонам орла находилось Всевидящее Око и серебряный меч, с золотою рукояткою. По краям полотна — шитыя золотом и серебром украшения. Знамена эти прибиты были к кленовому, окрашенному в алый цвет древку в 5 аршин длины. Древко оканчивалось вызолоченным гладким дротиком, имевшим 5 вершков длины, а посредине 2 вершка ширины[16]. (Рисунок № 12, а.)
В царствование Елисаветы Петровны обращалось особенное внимание на сбережение знамен. Не смотря на то, что они хранились во дворце, из каждой роты приставлено было к знамени по одному заслуженному рядовому, которому приказано: ежедневно осматривать запечатаны ли ящики, где хранятся знамена; когда берут знамя для строя или караула,— непременно быть при этом и смотреть, как развертывают полотно, целы ли кисти и бахрамы; сдавать знамя прапорщику и принимать его лично, бережно свертывать его, и после каждаго строя доносить полковой канцелярии[17].
Изменение формы знамен в 1762 году.
Император Петр III, изменяя рисунок знамен, переменил и величину их. Пожалованныя им полку знамена имели полотно длиною по древку в 2 аршина, а шириною в 1 аршин 14 вершков. Под копье, на котором изображена корона, а под нею, в сиянии, вензель Государя, привязывался золотой шнур, с двумя кистями. Знамена эти даны полку 18 июня, и в этот день отдан был пароль и лозунг «тяжелыя знамена»[18].
Рисунок знамен 1762 г. был следующий: полотно, обшитое золотою бахрамою, представляло вид креста, посреди котораго, под большою короною, изображен в оранжевом поле Российский герб, окруженный семью голштинскими гербами, в венках связанных лентою. На углах красных промежутков креста находились Императорские вензеля; самый же крест у полковаго знамени быль белый, у ротных — синий. Чахлы для этих знамен полагались из красной кожи.
Знамена, пожалованныя полку Екатериною II.
Со вступлением на престол Екатерины II, приказано было переменить на знаменах Императорский вензель. В следующем же, 1763 г., даны полку новыя знамена, в числе одного белаго и 13 черных. Размер новых знамен был одинаков с предшествовавшими, рисунок же их представлял: посредине полотна оранжевый круг, с вышитым золотом и шелками двуглавым орлом, на груди котораго был серебряный щит, с изображением Андреевскаго креста. От орла шли нашивные углы, голубаго цвета, на которых вышит золотом вензель Императрицы. Сверх того, около круга, вышиты были лавровыя ветви зеленым шелком, а в промежутках между углами и по краям полотна — золотом. Все полотно обшивалось золотою бахрамою, а по древку — золотым шнуром, концы котораго подвязывались под копьем, и вместе с пришитыми к ним кистями, спускались к низу. Древко было красное, лакированное. (Рисунок № 12, b.)
Это были первыя знамена, о приготовлении которых сохранились в делах полковаго архива некоторыя подробности. Они были построены на полковой счет, по подряду, в котором принимали участие многия из жен нижних чинов полка, знавшия золотошвейное мастерство. Каждое знамя обошлось, за исключением древка, кистей, шнура, и чахлов, в 129 рублей. 9 мая 1763 г., знамена были освящены в полковой церкви, а на другой день перенесены во дворец[19]. За тем других знамен в царствование Императрицы Екатерины II, полк не получал.
Состояние полковой артиллерии до 1758 года.
В заключение описания вооружения полка скажем о полковой артиллерии.
При выступлении полка в 1728 г. из Петербурга в Москву, для коронации Петра II, приказано было полковыя орудия и все принадлежащие к ним артиллерийские припасы сдать в петербургскую Артиллерийскую Контору. По прибытии же в Москву, полку предписано взять оставленныя там, в прежнее время по негодности, старыя пушки, а из анбаров Московской слободы и села Семеновскаго — разныя артиллерийския принадлежности; исправить все это, и, составив ведомости, зачислить к употреблению. Исполнить подобное предписание было не легко. Командир полка (майор Шепелев) писал к состоявшему при Императоре князю И. А. Долгорукову, что в полуразвалившиеся Семеновские сараи страшно войти, что там ничего нет, кроме изломанных колес, подмоченных зарядов и веревочной упряжи, которая 6 лет назад была в таком виде, что Петр Великий не позволил употребить ее при парадном вступлении полка в Москву, по возвращении из персидскаго похода; наконец, что из московских цейхгаузов давно все годное перевезено в Петербург. Но Долгоруков настаивал на исполнении своего предписания. Тогда полк снарядил, вместо четырех, два орудия, построив для них все принадлежности вновь, на счет экономических сумм[20]. По возвращении в Петербург началось постепенное усовершенствование полковой артиллерии, которая вскоре была приведена в такое состояние, что при учреждении Лейб-Гвардии Измайловскаго полка Императрица приказала передать в него две пушки Семеновскаго полка и по образцу их устроить Измайловскую артиллерию. В замен переданных орудий полк получил два новыя из арсенала. Всед за тем, по распоряжению генерала Миниха, полковая артиллерия была увеличена 2-мя гаубицами и с того времени состояла из 6 орудий, к которым в 1741 г. придана была еще полупудовая гаубица, заменившая прежния мортиры. Во время заведывания полком генерала Ушакова, часть эта была приведена в замечательное по тогдашним требованиям устройство; но потом, когда Главная артиллерия вмешалась в действия полковаго начальства, до времен гр. Шувалова, следовательно в течение 17 лет, артиллерия Семеновскаго полка представляется в самом неудовлетворительном виде. Часто орудия числились только по спискам, на лицо же их не было по нескольку лет, потому что они стояли в арсенале, откуда с трудом можно было получить их для смотров. Был даже случай, что для крещенскаго парада полк должен был заплатить арсеналу за то, чтобы ему выдали орудия на прокат[21]. Начальство полка, даже летом, когда чаще всего делались общия ученья, не могло взять своих орудий с крепостнаго плаца, или дворцоваго луга, где они оставались без покрышек и без всякаго присмотра. Для этого нужно было несколько раз писать в Главную артиллерию, которая всегда почти находила затруднения, и отговаривалась тем, что Императрица особым указом повелела хранить орудия полков в арсенале. Но это была одна отговорка; ибо указ состоялся именно в следствие того, что Государыня, видя постоянно полковыя пушки перед дворцом, заметила что оне портятся[22].
Влияние графа Шувалова.
Граф Шувалов, в течение четырехлетняго заведывания своего полком (1758 — 1762), как генералельдцейхмейстер, избавил полковую артиллерию от посторонней зависимости и дал ей собственное значение. Началом преобразования было то, что все 3 фунтов. пушки заменены 12 фунтов. единорогами. Новыя орудия однакож служили только 4 года, и в 1762 г. вновь введены пушки, которыя в том же году опять приказано сдать в формировавшийся тогда Бомбардирский баталион[23]. Едва только успели приступить к сдаче, как последовало повеление возвратить орудия обратно в полк. С того времени, благодаря распоряжениям двух следовавших один за другим полковых командиров, подполковников Вадковскаго и гр. Брюса, полковая артиллерия с каждым годом совершенствовалась. Орудия в арсенал уже не сдавались; для помещения их выстроен на полковом дворе особенный сарай; все лафеты окованы вновь; для образования пушкарей учрежден, при полковой школе, особый класс[24]; и наконец, в 1788 г., все орудия заменены новыми. В этом значительно улучшенном виде оставалась полковая артиллерия до окончательнаго своего расформирования при Императоре Павле I.
Все сказанное вообще о состоянии полковой артиллерии подтверждается подлинными актами, из которых заимствуем описание всего относившагося до ея прислуги, лошадей, учебных припасов и фронтоваго обучения.
Прислуга и лошади.
Прислугу при орудиях составляли учрежденные еще при Петре I пушкари. До 1732 г. они оставались в том же числе, не состояли в ротных списках и образовали особую команду, которою заведывал один из офицеров полка, получивший начальное образование в бомбардирской роте Преображенскаго полка. Штатами 1731 г., пушкарская команда была разделена по-ротно, из коих в каждой предписано иметь по 2 пушкаря. Для учений они сходились вместе, и подчинены были уже не офицеру, а сержанту из бомбардир. Императрица Елисавета вновь приказала собрать пушкарей в отдельную команду, которая и существовала до перевода ея, по воле Петра III в бомбардирской баталион, откуда через два месяца возвращена обратно. Большее или меньшее искусство пушкарей зависело от того, обращало ли начальство полка внимание на полковую артиллерию, или нет. Так при гр. Шувалове прислуга к орудиям составлена была из самых способных людей в полку, и заведывавшему пушкарями офицеру предоставлено право выбирать в команду свою и исключать из нея, кого хотел; между тем, как за несколько лет прежде, приказом по полку предписывалось: «в пушкари назначить, состоящих при ротах неспособных мушкатер.»
Особых лошадей полковая артиллерия не имела. Случалось, что для перевозки орудий впрягали подъемных лошадей в то время, когда их приводили из Новагорода, по какой либо надобности, в Петербург. В остальное время лошадей большею частию нанимали; что обыкновенно поручалось артиллерийскому сержанту. Так делалось до 1768 г., когда 12 лучших лошадей, из числа подъемных, были отделены и названы артиллерийскими.
Учебные припасы.
Все артиллерийския принадлежности, равно как и учебные припасы, полк получал из канцелярии Главной артиллерии. Требования писались ежегодно, но отпуск предметов ограничивался обыкновенно выдачею одних снарядов и половиннаго количества пороха. Остальное удерживалось, по словам Главной артиллерии потому, что «в 1729 г. в оный полк отпущено сверх-штатнаго положения многое количество лишних припасов.» Между тем надобно заметить, что выданные тогда предметы могли считаться сверх-штатными только с 1732 г., а до того времени вполне согласовались с табелью 1720 года. Исправный отпуск припасов начался лишь при гр. Шувалове. В это время неожиданный переход полка в заведывание генерал-фельдцейхмейстера был причиною, почему артиллерийское ведомство удовлетворило тогда полк всем недопущенным за многие годы. От этого в 1760 г. накопилось в полку столько пороха, что не могли уже его поместить в полковом погребе, и сдали обратно[25]. В последствии Артиллерийская Контора, как бы желая вознаградить себя за исправную выдачу при гр. Шувалове, начала до того дорого ценить отпускаемые в полк предметы, что г.г. полковые штабы вынуждены были отказаться от приемки артиллерийских припасов натурою, и просили, что бы ассигнуемыя на это деньги отпускались прямо в полк. Просьба эта уважена, и с того времени до 1778 г.: ядра, скорострельныя трубки, палительныя свечи, селитра, антимоний, фитиль, армяк и проч. покупались, по распоряжению полка, у вольных продавцев.
Фронтовая часть.
Как производилось фронтовое обучение полковой артиллерии, в чем состояли приемы при орудиях, на каких правилах основаны были практическия ученья, — все это войдет в историю гвардейской артиллерии и потому здесь не разсматривается. Заметим только, что за слободою, на Волковом поле, пушкари учились «метанию ядр», для чего устроена была там особенная баттарея.
Из дел полковаго архива еще видно, что на полковых ученьях артиллерия действовала вместе с полком, и что каждый раз начальнику ея давалась особенная инструкция. Приводим здесь, без всяких изменений, одну из таких инструкций, как особенно характеризующую строй того времени.
ДИСПОЗИЦИЯ
Господину Прапорщику Конищеву, каким образом поступать во время полковых строев.
1) Полковой артиллерии с принадлежащими запасы, когда приказано будет быть в строю, идти перед 1 ротою.
2) Завтра в Высочайшем Ея Императорскаго Величества присутствии будет обучаться полк, то вам поступать так, как честному и доброму офицеру и смотреть того всеконечно, какой бы вред кому от пушек учинен не был.
3) Во время пальбы, чтоб у каждой пушки был уксус и войлоки.
4) Когда сведется батальон каре и на ту сторону палить из пушек надлежит, где высокая персона Ея Императорскаго Величества присутствовать изволит, иметь вам в голове своей всегда памятно, чтоб от того места дуло пушечное отворачивать на сторону.
5) Если паче чаяния от пушек кому какой вред учинится, или из дула выстрелит цепь, за то отдан будешь под военный суд, не смотря на отговорку, якобы пушки палят сами.
6) Приказать пушкарям накрепко, отнюдь бы во время пальбы ни какого шума и крика не было.
7) Когда из пушек будут палить скорыми зарядами, то через несколько выстрелов пушки банить.
8) Когда будет ударена у майора дробь и офицеры пойдут за фронт, то артиллерии ехать за фронт. А когда полк будет палить из ружья по шереножно и плутонгами, то пушкам быть двум на правом, а двум на левом фланге полка. По конце пальбы сделать из каждой пушки по 7 выстрелов и немедленно с праваго фланга одну пушку поставить на правый фланг 2 дивизиона, а с леваго одну пушку на левый фланг 3 дивизиона.
9) Когда от майора сказана будет штиплутоножная пальба с права и с лева, зачинать тогда пушкам палить, как положено скорыми зарядами.
10) Такожде, когда от майора приказано будет по дивизионно полку маршировать в приступ, тогда пойдут в приступ 1 и 3 дивизионы, то пушкам палить при тех дивизионах, которые пойдут в приступ и выпалить по 3 выстрела, а как сядут на колени, пушкам палить перестать. Потому же поступать как станут маршировать 2 и 4 дивизионы. А когда начнут дивизионами отступать, так пушкам при отступающих дивизионах выпалить по 6 выстрелов, при каждом отступе.
11) Когда сказан будет от майора баталион каре, тогда пушкам заходить: первой с первым дивизионом, второй пушке быть между 1 и 3 дивизионом в передней стене; третей пушке идти на право у 3 дивизиона и быть в передней стене, между 3 и 4 дивизионом; четвертой пушке заходить с 4 дивизионом и быть в задней стене, между 2 и 4 дивизионом. И когда будет сведен баталион каре и в которой стене бить будут поход, туда и баталиону маршировать и с углов выпалить по 5 выстрелов и как в баталион каре выпален будет последний залп из ружья, тогда из всех пушек выпалить по 3 заряда. И как пальба вся окончится, то пушкам быть перед 1-ю ротою.
12) При церемониальном марше полковым пушкам идти за гренадерами, перед 1-ю ротою.
13) По концу ученья вести вам пушки за полком и взять от каждой роты к пушкам по 2 человека ради конвоя[26].
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Книга определений господ полковых штабов, № 17 и донесения командированных в Тулу офицеров, за 1733 и 1734 года.
[2] Инструкции данныя г.г. полковыми штабами, посланным в раное время на заводы офицерам.
[3] Донесение капитан поручика Албединга майору гр. Апраксину, от 20 марта 1736 года.
[4] Входящия письма, книги № 95 и 89.
[6] Входящия письма, книга № 322.
[7] Один из таковых знаков можно видеть в арсенале Собственнаго Его Императорскаго Величества дворца.
[8] Входящия письма, книга № 80.
[9] Приказы по полку, книга № 21.
[10] Приказы по полку, книга № 4 втораго отделения.
[11] Входящия письма, книга № 325.
[12] Приказы по полку, книга № 14; книга определений г.г. полковых штабов, за 1764 год.
[13] Знаки заказывались из полковаго серебра, почему стоили полку несравненно дешевле прежняго. Серебро это полк приобрел от перелива старинных вещей, хранившихся в московских цейхгаузах. По уничтожении полковых строений в Москве, вещи перевезены в Петербург и обращены были в слитки. Входящия письма, за октябрь месяц 1766 года.
[14] Дела полковаго архива: книга определений, и входящия письма, № 328.
[15] Приказ по полку, от 22 марта 1771 года.
[16] Приказы по полку, книга № 22.
[17] Исходящий журнал, книга № 31.
[18] Входящия письма, книга № 322.
[19] Входящия письма, книга № 333.
[20] Из дел полковаго архива, 12 февраля 1728 года.
[21] Исходящий журнал, 1740 г., книга № 22.
[22] Обыкновение помещать полковыя орудия перед дворцом ввелось со времен Бирона. В день переезда Царской Фамилии из Зимняго дома в Летний, к последнему обыкновенно перевозилась из арсенала и полковая артиллерия. Церемония эта не могла быть великолепна, потому что три пушки и два ящика везлись на 5 нанятых в Ямской лошадях. Входящия письма, книга № 21.
[23] Отношение Экономической Конторы к командиру полка, от 17 мая 1762 года.
[24] Приказы по полку, с 1764 по 1768 год.
[25] Представление майора Вындомскаго графу Шувалову, от 13 июля 1760 г.
[26] Приказы по полку, книга № 26.
История лейб-гвардии Семёновского полка 1683-1854. Часть II. 1725-1796.
Публикуется по изданию: История лейб-гвардии Семеновского полка 1683-1854. Часть вторая. Составил Лейб-Гвардии Семеновского полка штабс-капитан Карцов. 1854. Оцифровка текста, html-вёрстка - Тимур Белов. Особая благодарность Максиму Борисову за предоставление книги. При использовании текста ссылка на эту страницу обязательна.