Карцов П.П. История лейб-гвардии Семёновского полка 1683-1854. Часть вторая.
Глава XV. Гарнизонная служба.
Подразделение караулов: караулы дворцовые и городские; караулы в Петергофе и Царском Селе. — Домашние и продолжительные караулы. — Дежурства. — Наряды различных команд. — Наряды частные.
Подразделение караулов.
Главным предметом гарнизонной службы описываемаго времени было, как и ныне, содержание караулов; но тогдашние караулы, как по назначению своему, так и по продолжительности были весьма разнообразны. Они разделялись на городские, загородные, продолжительные и безсменные.
Караулы дворцовые и городские.
По кончине Петра I полк занимал караулы только во дворцах. В другия места, как-то: в крепость, в адмиралтейство и проч. он ходил в весьма редких и исключительных случаях. Так наприм. зимою 1726 г. Императрица Екатерина I приказала Семеновскому полку, кроме дворца, занимать караулы в крепости, потому что полки армии производили в то врема работы в кронштадтской гавани[1].
До учреждения Измайловскаго полка дворцовый караул был занимаем одними Преображенцами и Семеновцами. В него наряжали обыкновенно одну из рот, с полным числом офицеров, на двои сутки. Знамя находилось при дворцовом карауле только в том случае, когда Императрица была в Петербурге. Умножением и уменьшением постов, равно как очередью наряда, заведывали начальствовавшие полками генералы. Если старший между ними был в Преображенском полку, то приказания получались оттуда; в противном случае все распоряжения, относившияся до дворцоваго караула, сосредоточивались в Семеновской полковой канцелярии[2]. Не смотря на то, что все посты, кроме дворца, занимаемы были армиею, караульный расход людей в полку был весьма значителен. Это происходило от большаго числа караулов, наряжаемых к генералам и числившимся в полку штаб-офицерам.(Приложение 37) Подобные караулы были скорее почетные, почему и не входили в общий наряд по гарнизону, а посылались исключительно от гвардии. К концу царствования Анны Иоанновны полк стал чаще прежняго занимать общие караулы в городе, потому что число их значительно увеличилось и сверх того, некоторые из армейских полков отправлены были к действующей армии. По кончине же Государыни наряд людей для гарнизонной службы сделался так велик, что не было возможности удовлетворять требованиям. В один дворцовый караул посылалось тогда до 300 человек[3]. Императрица Елисавета Петровна вновь приказала освободить полк от занятий караулов внутри города, что и соблюдалось до самой Ея кончины.
Сказанное о дворцовых караулах относится только к мушкетерам; но кроме их во внутренних покоях стояли еще постоянно гренадеры. Их обыкновенно вступало в караул около 30 человек; а когда бывали при Дворе официальные приемы, праздники или балы, то посылалась туда гренадерская рота в полном составе. Это случалось особенно часто в первую половину царствования Елисаветы Петровны, и почти постоянно при Императрице Екатерине II. С 1751 г. всем нижним чинам, занимавшим дворцовые караулы, приказано было отпускать порционныя деньги, для приемки которых находился при дворцовой гаубтвахте постоянно откомандированный из полка сержант[4].
Преобразования, начатыя Императором Петром III в военном деле, коснулись и гарнизонной службы. Изданныя в течение первых трех месяцев 1762 г. постановления показывают, что в гарнизонную службу введены многия постоянныя правила, которых дотоле не было. В это время полк по прежнему содержал караулы во дворце и кроме того чередовался со всеми бывшими в Петербурге войсками, для занятия городских караулов. Части для последних караулов назначенныя, нередко приводимы были на дворцовую площадь, где Император лично производил им вахт-парады. Это были первые разводы с церемониею[5]. В царствование Екатерины II гарнизонная служба получила еще большее развитие, и соблюдалась в полку с особенною строгостию, тогда как до Петра III, на нее весьма мало обращали внимания.
Караулы в Петергофе и в Царском Селе.
Кроме столицы, части полка ходили почти каждое лето занимать караулы в загородных дворцах, где пребывала Царская Фамилия. Фронтовой состав полка от этого не терпел, потому что за город роты никогда не командировались в целом их составе, а сформировывались сводныя, в которыя назначали людей от каждой части полка поровну. Из загородных караулов петергофские были главными. Туда назначали людей самых видных, которые снабжались всем новым, перевозились обыкновенно на галерах, и по прибытии в Петергоф становились там лагерем[6]. Вступление в лагерь происходило большею частию с церемониею и в общем составе всего отряда, составленнаго из частей от каждаго полка гвардии. В 1750 г., посланная в Петергоф от Семеновскаго полка команда, караулов не содержала, сначала потому, что готовилась в почетный караул, представленный Императрице Елисавете Петровне 10 июля, а после потому, что Ея Величеству угодно было, чтобы чины Семеновскаго полка постоянно составляли конвой Ея, при прогулках в Кронштадт и Ораниенбаум. Особенно замечателен 1750 год бывшими в Петергофе праздниками, в которых Семеновцы принимали непосредственное участие. По распоряжению гр. Шувалова составлен был из гренадер всего отряда особый караул, который должен был встретить Императрицу за городом, и потом сопровождать до дворца. В этот раз составленная из Семеновской роты команда пробыла в Кронштадте более недели, по случаю переезда туда Государыни[7].
Обыкновенно петергофская команда выступала из Петербурга в первых числах июля, дней за 10 до переезда туда Высочайшаго Двора, и возвращалась к полку в конце августа; но были примеры, что выступала раннею весною и возвращалась в половине октября. Кроме Петергофа, части полка не редко содержали караулы в Царском Селе и Ропше, где вместо лагеря, располагалась по окрестным деревням на квартирах.
Домашние и продолжительные караулы.
Домашние караулы, т. е. посты в черте слободы и улиц к ней примыкавших, по кончине Петра I, увеличивались почти ежегодно. Сначала строго смотрели чтобы никто, кому не положено уставом, не имел при себе нижних чинов, ни под видом караула, ни для посылок. Но не прошло трех лет, как канцелярию полка стали наводнять приказаниями о наряде караулов и увеличении постов то у одного, то у другаго начальника. Этому не противились и г.г. полковые штабы, которые сами старались присвоить себе караулы, чего вскоре и достигли. Зло это увеличено еще тем, что даже в собственных домах их, в Москве, находились нижние чины для присмотра. До чего простирался произвол, видно из того, что в 1729 г. к одному полковому командиру ежедневно наряжали по 25 человек[8]. Каждый из г.г. полковых штабов имел не многим менее, а начальствовавшие полком генералы получали постоянно офицерский караул. Некоторые из них, как например принц Люнебургский и фельдмаршал граф Апраксин требовали ежедневно наряда офицера и нижних чинов на ординарцы. В 1743 г., несмотря на увеличение постов в городе, допущены были еще караулы у ротных командиров, в числе 3 или 5 человек. Понятно, что нужды в этом ни какой не было; и если квартира ротнаго командира оставалась без охранения в то время, когда полк стоял в частных домах, то в слободе опасения были тем более неуместны. Долго эти правила оставались ненарушенными; хотя всякий сознавал их неосновательность, но никто также не хотел первым подать благой пример новаго порядка. Эта заслуга принадлежит командиру полка майору Майкову, который в 1750 г., приказал не наряжать вовсе к нему караула, а число посылочных уменьшил в половину. Примеру начальника последовали подчиненные, и неустройство вскоре искоренилось само собою. В то же время значительно уменьшены караулы и в слободе. До 1760 г., на полковом дворе находился офицерский пост, другой такой же был за слободою; возле полковых кузниц, у рощ, и у каждой ротной съезжей стояли унтер-офицерские караулы. Если вместе с этим считать караулы, назначавшиеся к начальству, то обыкновенный домашний наряд простирался ежедневно до 200 человек. В большие же праздники он более чем удвоивался, потому что на Святках во время Сырной недели, в Пасху и в день полковаго праздника ставились пикеты в каждой улице, а у въездов в слободу устраивались заставы. Сверх того бывали случаи, хотя и редкие, что на ответственность полка возлагалось спокойствие примыкавших к нему частей города, и тогда внутренняя полковая служба была чрезвычайно тягостна.
В круг обязанностей по гарнизонной службе входили еще караулы в театре, которые начали наряжать с половины царствования Елисаветы Петровны. Сначала эти наряды были редки; усилились же они с 1763 г. В то время театральные караулы требовали большаго числа людей, потому что к ним присоединялась еще команда с пожарными инструментами, и другая «для отбирания билетов».
В заключение заметим, что так называемые месячные и безсменные караулы, о которых говорено было в 1-й части, еще существовали. Месячные караулы ставились во дворцах, как петербургских, так и загородных, при сервизных кладовых, в Сенате, в Тайной Канцелярии и в Военной Коллегии. К безсменным караулам принадлежали люди, назначенные для надзора во внутренние покои дворцов, и сторожа в придворных садах. Чины эти имели жительство в тех местах, где исправляли службу, и только по спискам числились в полку. Безсменных постов было особенно много в Москве, потому что, кроме Кремлевскаго Дворца, присмотр за Собственными Их Величеств селами, Всесвятским и Покровским, был возложен исключительно на чинов Семеновскаго полка[9]. В царствование Екатерины II, безсменные караулы постепенно уменьшались и вместо них учреждена особенная прислуга в разных казенных местах. Так Сенат и другия присутственныя места получили свои собственныя команды, и к 1790 году не было в полку уже ни месячных, ни безсменных караулов. Разсмотрим теперь другия стороны внутренной службы полка.
Дежурства.
Пример перваго дежурства по баталиону встречается в приказе от 19 ноября 1732 г. 3-й баталион полка находился в то время в Москве, и так как был расположен довольно сжато, то и явилась возможность учредить в нем дежурство офицеров. Из инструкции, составленной на этот предмет командиром полка, подполковником Ушаковым, видно, что офицеры сменялись ежедневно в 9 часов утра, при чем старый дежурный обязан был представлять полковому командиру письменный рапорт, приняв предварительно утренние и вечерние рапорты от дневальных по ротам сержантов. По возвращении в Петербург полк снова разместился в разных краях города, и офицерския дежурства отменены. Постоянныя же дежурства начались с переходом полка в слободу (в 1742 г.). Они учреждались на следующих основаниях. Один из офицеров каждой роты обязан был находиться безотлучно в своей квартире в течение недели, и наблюдать, как за внутренним, так и за внешним порядком. Старший из них имел общий надзор за всею слободою, доносил ежедневно полковой канцелярии о случившемся, а в конце недели являлся с рапортом в заседание г.г. полковых штабов. Впрочем полковые штабы вскоре нашли неудобным подчинять двух дежурных офицеров лицу равнаго с ними чина, и потому 27 октября того же года положили: учредить дежурство по полку из одних только ротных командиров. Такия дежурства были также недельныя, но существование их было кратковременно. По возвращении полка в 1744 г. из Москвы, принято за постоянное правило иметь 4-х дежурных офицеров: трех, из младших офицеров, — по баталионам, а одного штаб-офицера, — по полку. Последний носил название дежурнаго майора, и был полным распорядителем в полку, в течение очередной своей недели. Обязанности каждаго из них вполне определены составленными тогда же г.г. полковыми штабами инструкциями. Дежурный майор кроме того заведывал составлением отдаваемых по полку ежедневно приказов, которые скреплял своею подписью. Для этого находился при нем один из адъютантов, который, так же как и дежурные офицеры, должен был постоянно быть в расположении полка. Недельная очередь дежурств продолжалось до 1775 г.; потом наряжали на трои сутки, а с следующаго года установлены суточныя дежурства. Но лишь только часть полка уходила в Москву, всегда возвращались к прежним порядкам. Сверх офицерских дежурств, существовали по каждой роте дежурства унтер-офицерския, которыя заведены были с давних пор, и не прекращались до самаго конца разсматриваемаго нами времени. Об них заметим только, что до учреждения офицерских дежурств на дневальных унтер-офицерах лежал весь надзор за внутренним порядком. Иногда обязанности их увеличивались, иногда уменьшались; то и другое совершенно зависело от временных обстоятельств, а еще более от того направления, какое принимали совещания г.г. полковых штабов. Последния были постоянною причиною той изменчивости и шаткости в распоряжениях, о которых свидетельствуют дела того времени, а именно: иногда видим неожиданный переход к усиленной строгости, а вслед за тем — опять произвол, доходящий до безпорядка.
Наряды различных команд.
Служба нижних чинов не ограничивалась дежурствами и караулами. К ней относились еще наряды команд, имевшие различныя назначения. Из этого числа был главным — наряд на случай пожара[10]. Здесь к стати заметить, что пожарный инструмент был заведен в полку еще при Петре Великом, и как видно из описи, существовал ранее 1718 г. Во время походов он оставался в Москве, и только в 1729 г., приказано было перевести его в Петербург; но перевезли одни обломки, негодные вовсе к употреблению. Вскоре завели новый инструмент; но он был ручной и потому не мог приносить пользы. Между тем необходимость усовершенствования этой части была очевидна. Частые пожары опустошали город. Один из них, случившийся 19 августа 1736 г., в расположении полка, причинил значительный убыток, как полковому хозяйству, так и имуществу нижних чинов. Особенно замечателен в этом отношении был 1739 год. Хотя тогда на всех улицах выставлены были караулы, но они ничего не могли сделать без пожарных принадлежностей. Эти обстоятельства заставили начальство полка в 1740 г., войти с представлением о необходимости приобрести новый и полный пожарный инструмент, заливную трубу котораго предполагалось выписать из Англии[11]. Императрица не только разрешила все это, но на докладе г.г. полковых штабов собственноручно написала: «По сему представлению сделать; а чего в прочих полках лейб гвардии незаготовлено, то заготовить и посему поступать». С тех пор полковой пожарный инструмент улучшался с каждым годом, так что в 1748 г., был взят для образца в Канцелярию о строениях. В 1753 г., ручныя трубы заменены новыми, сделанными по образцу, выписанному из за границы, чрез Адмиралтейскую коллегию. Тогда же к инструменту каждой роты определены по 2 рядовых, а один из капралов назначен полковым брантмейстером. Все это привело пожарную часть полка в такое состояние, что в остальное время до 1796 г., уже не было ни какой нужды улучшать ее; тем более что тогда существовали уже особыя городския пожарныя команды, снабженныя всеми необходимыми принадлежностями. Что касается до правил наряда команд на пожар, то они подвергались весьма частым изменениям. С 1736 г., они становятся несколько определительнее, но при всем том оставляли еще желать многих улучшений. В приказе от 3 декабря сказано: «г.г. командующим офицерам, в случае пожара (от чего Боже сохрани) роты свои собирать не более получаса и офицеры ни какими нуждами да не отговариваются, а все на оном присутствовать должны». Но разбросанныя по обывательским домам роты не могли собираться скоро; что преимущественно происходило от того, что собирали непременно всех бывших на лицо людей. По сему в 1737 г., положено выводить на пожары особыя команды, составленныя из 30 человек каждой роты.
Пожар, бывший 6 декабря 1747 г., в Академии наук был причиною, что с того времени нижним чинам приказано собираться на пожар по одиначке.
С 1753 г., пожарная очередь между Семеновским и Измайловским полками была общая. Это сделано по частному соглашению между собою г.г. полковых штабов, которые из опасения, чтобы во время ухода полка с инструментами на пожар, подобнаго несчастия не случилось в слободах, положили: выводить на пожар только 6 рот из каждаго полка, с половинным числом инструментов; остальным же ротам обоих полков, где бы пожар ни был, собираться между слободами, на Царскосельской перспективе, с тем, чтобы в случае надобности можно было подать помощь той из слобод, которая будет в этом нуждаться. Это правило существовало до 1762 г. Тогда было предписано: все пожарные инструменты с их прислугою сдать в ведение одного из обер-офицеров; команду, для этой цели составленную, уволить от всех домашних должностей, занимать ее в свободное время практическим действием при трубах, и называть полковою пожарною командою. За тем сбор на пожары всего полка, без особеннаго извещения, прекращен, и приказано посылать вместе с пожарною командою одну только роту по очереди. Последним же изменением в пожарном наряде, в течение этого периода, было то, что с 1763 г., город был разделен между полками на участки[12], и повелено роты выводить на пожары только в свой участок; пожарной же команде со всеми инструментами быть при пожаре во всяком месте и во всякое время. Сверх того полковыя трубы по очереди наряжаемы были в театры, на места фейерверков, и во дворец, для устройства в залах фонтанов[13].
Говоря об общих нарядах, нужно заметить, что были еще наряды частные, относившиеся до известных лиц и чинов полка. Так на пример, с 1748 г., все штаб-офицеры и капитаны наряжались по очереди дежурными во дворец, для надзора за внутренним порядком, и в Летний сад, для наблюдения за бывшими там от гвардии командами. Сверх того: при спуске кораблей, заложении зданий, освящении церквей и т. п. постоянно должны были находиться «для вящаго парада» по нескольку офицеров. Самая же очередь в нарядах была весьма неопределительна[14], и только с 1774 г., стала соблюдаться строже, когда Императрица Екатерина II, повелела: «прекратя наряды по выбору, все очереди ко Дворцу, в караулы, должности и на работы вести по старшинству, начиная где подобает с младших». Во все домашния должности и на полковыя работы обыкновенно наряжали исключительно нижних чинов из дворян, с тем расчетом, что они пришлют вместо себя крепостных людей своих. В последствии это делалось совершенно официально и писалось в приказе: «прислать завтра по 20 солдатских хлопцев с каждой роты для ломки барок». Подобных нарядов никто не находил ни странными, ни несправедливыми.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Дело полковаго архива, за 23 января 1726 г.
[2] Нужно впрочем заметить, что тогда распоряжения подобнаго рода делались часто без всяких письменных приказаний, и преимущественно не официально, например: 11 февраля 1730 г. наряжены были от Семеновскаго полка караулы к Царевнам Екатерине и Прасковье Иоанновнам, потому что: «сего числа в половине пятаго часа, пришел на полковой двор гвардии Преображенскаго полку сержант Обресков и сказал, чтоб завтра к Государыням Царевнам караул от нашаго полку посылали.» Приказы по полку, 11 февраля 1730 года.
[3] Приказ по полку, книга № 20.
[4] Первый отпуск порционных денег был произведен 13 января 1751 г. Приказы по полку, книга № 2, втораго отделения.
[5] До 1762 г. производились полковые разводы. Они заключались в том, что все люди, назначенные в караул, собирались на полковой двор, где полковой адъютант производил им расчет, а один из штаб-офицеров осматривал их и отправлял к постам. Приказы по полку, с 1730 по 1762 год.
[6] В 1751 г. петергофская команда застигнута была на заливе бурею, которая прибила галеры к Стрельне; откуда роты направлены, к месту назначения, берегом. Входящия письма, книга № 20.
[7] Петергофские караулы 1752 г. особенно замечательны для полка потому, что Императрице угодно было назначить туда офицеров по собственному своему усмотрению. То были: майор Вельяминов-Зернов, капитан Волков, капитан-поручик Шубин, поручик Кошелев, подпоручик Похвистнев и прапорщики Михаил и Николай Измайловы. Входящия письма, книга № 211.
[8] Люди эти получали следующия назначения: в караул, — капрал 1, барабанщик 1, рядовых 8, на ординарцы — капрал 1; для посылок — рядовых 12, пушкарь 1, и нестроевой 1 всего 25 человек. Приказ по полку, от 27 сентября 1729 года.
[9] Входящия письма, книга № 236.
[10] Другие наряды команд были: 1) для заливания огней после иллюминации и фейерверков; 2) во дворец, для ношения кушанья; 3) при переезде Царской Фамилии из летняго Дома в Зимний, для переноски вещей; 4) на все публичныя гулянья, для порядка и 5) в театр для пропуска. Журнал приказаний, книга № 16, и приказы по полку, книга № 1 втораго отделения.
[11] Пожарный инструмент 1740 г., заключал в себе: на весь полк — большую английскую заливную трубу со всеми принадлежностями, чан большой 1, парус 1; на каждый батальон: по одному большому крюку с цепями, большую вилу с рычагом, большую складную лестницу; на каждую роту: топоров 25, ведер 25, щит 1, лопат 4, крюков 30, труб ручных 4, лошадей 2. Доклады г.г. полковых штабов за 1740 год.
[12] Участком Семеновскаго полка было пространство, лежащее по сю сторону Невы, правее Невскаго проспекта, т.е. нынешния Московская, Нарвская и Адмиралтейская части. Приказы по полку, книга № 17.
[13] Входящия письма, книга № 193.
[14] Даже время вступления в должности обозночалось неясно. Например, назначая сбор команды на работы, писали в приказе: «прислать спустя малое время после обеда», или «быть завтра на свету всем офицерам в дом командирский и идти оттуда к Государыне Царевне».
История лейб-гвардии Семёновского полка 1683-1854. Часть II. 1725-1796.
Публикуется по изданию: История лейб-гвардии Семеновского полка 1683-1854. Часть вторая. Составил Лейб-Гвардии Семеновского полка штабс-капитан Карцов. 1854. Оцифровка текста, html-вёрстка - Тимур Белов. Особая благодарность Максиму Борисову за предоставление книги. При использовании текста ссылка на эту страницу обязательна.