C.П. Аглаимов. Oтечественная война 1812 roдa.


Из воспоминаний П. П. Карцова, разсказано со слов
К. А. Криднера, проверенных сведениями, полученными от
генералов Набокова и Бибикова, от тайнаго советника
Козловскаго, И. А. Дирина и от священника С. Наумова.

 
 

(Рус. Старина 1883 г., № 12, стр. 672—674).

Полковник Криднер получил л.-гв. Семеновский полк в 1809 году. Случай, описанный в книге г. Дирина,[1] о том, что он был принят Государем в Вильне прежде ожидавших приема главных начальников, происходил не потому, что Криднер явился по случаю назначения полковым командиром, а совершенно по другому обстоятельству и три года после назначения, именно в 1812 году. Происходило это так:

Семеновский полк в конце мая месяца подходил к Вильне, где уже находился Император и главная квартира армии. На последнем переходе, у деревни Неменчин, ротам предстояло, на небольшом пароме, переправляться через Вилию. Криднер воспользовался продолжительностью переправы, чтобы в это время съездить в Вильно, представить шефу рапорт и доложить о прибытии полка. В приемной зале дворца он увидел: Барклай-де-Толли, кн. Волконскаго, Сакена, Ермолова, принца Виртембергскаго, Балашова, барона Розена и других. Как только камердинер доложил о Криднере, Государь потребовал его в кабинет, разспросил подробно о походе, о состоянии полка, об офицерах. При этом разговоре Криднер действительно произнес пророческия для него слова: "Ваши ко мне милости, Государь, погубят меня".

Что прием молодого полкового командира, прежде выше названных лиц, мог возбудить в них досаду, это несомненно, но не с этого времени началось недоброжелательство Ермолова к Криднеру. Зависть к нему зародилась в кругу придворных со дня его назначения командиром полка и росла по мере того, как увеличивалось к нему благоволение Государя. Криднер был примерный, редкий хозяин. В три года он покрыл все грехи Депрерадовича, и поставил материальную часть полка в блестящее положение, чего не могли достигнуть командиры других полков; но при этом Криднер был крайне педантичен и строг по службе. Никакия протекции и связи не имели в его глазах значения и не избавляли офицера от взыскания за упущения. Ермолов же, вообще не любивший немцев, имел в полку, между молодыми офицерами, двух родственников и несколько близких знакомых, разсказы которых доводили до начальника дивизии многое в преувеличенном виде. Вот почему, как только Государь отъехал от армии, в полку, не без косвеннаго влияния Ермолова, стало проявляться между офицерами нерасположение к командиру. Криднер видел это, но не переменял своей системы командования.

На одном из трудных переходов, не доходя Витебска, во взводах подпоручика Нарышкина и прапорщиков Ладомирскаго и Анненкова, несколько нижних чинов, несмотря на строгое запрещение, вышли из фронта пить воду из канавы. Криднер увидел это и сильно резко распек названных офицеров. По приходе на бивуак, вырвавшиеся у полковаго командира выражения переходили от одного офицера к другому, с различными вариантами, и возросли до того, что некоторые из ротных командиров обратились к полковнику Посникову, как к старшему представителю, с просьбою заявить Криднеру, что если он не извинится перед Нарышкиным, Ладомирским и Анненковым, в присутствии всего общества офицеров, то все они служить с ним не будут и подадут рапорты о переводе[2]. Можно вообразить какое действие произвело на Криднера подобное заявление, но он не побоялся угроз и выдержал характер. Он поручил Посникову передать офицерам, что всякий считающий себя обиженным, может лично явиться к нему для объяснений и получит удовлетворение, но извиняться, за сделанный по службе выговор, перед всеми, он не намерен. В тот же день все это было передано Ермолову, который поспешил доложить великому князю Константину Павловичу, как корпусному командиру.

Перед вступлением в Вязьму, в раннее, ненастное утро, его высочество подъехал к бивуаку полка и приказал всем офицерам, кроме полковаго командира, собраться к нему. Здесь Константин Павлович обратился к офицерам с речью, в которой высказал, что недоразумение, возникшее между офицерами и полковым командиром, ему известно, что он крайне сожалеет о нем, но, в виду настоящих событий, просит офицеров не придавать этому случаю значения, тем более, что их намерение сильно огорчило бы Государя, который так любит полк и Криднера. Последними словами великаго князя были:

— "Оставьте, господа, все это без последствий; прошу вас поступить так для меня".

Тронутые словами его высочества, офицеры обещали исполнить его желание, но на Криднера все это произвело потрясающее действие; он серьезно заболел, подал рапорт, но не оставлял полка даже и после того, когда 23 августа, за три дня до Бородинскаго боя, Ермолов отдал приказ о вступлении в командование Семеновским полком старшему полковнику Посникову[3]. Для того, чтобы интригующая партия не могла сказать, что Криднер струсил, он, как свидетельствовал очевидец, полковой священник Наумов, во время Бородинскаго сражения велел привезти себя к полку, разослать между баталионными колоннами ковер и лежал на нем под ядрами.

После Бородина Криднер, подав по болезни в отставку,[4] уехал из армии. Возвратясь в Петербург, он, не имея средств, поселился в небольшом домишке за Нарвской заставой, где жил совершенным отшельником. В течение 13 следующих лет Криднеру только однажды представился случай встретить Императора. Видимо, что ни тот, ни другой не искали встречи и что для обоих она была бы тяжела. Но однажды, в 1818 году, ехавши из Петергофа, Государь, не подалеку от заставы, увидел отставного Семеновскаго офицера идущим по шоссе: приглядевшись, он узнал Криднера, приказал остановиться, подозвал его к экипажу и, милостиво поздоровавшись, спросил—не желает ли он вновь поступить на службу?

— "Поздно, Ваше Величество, отвечал Криднер, — я уже отстал, старею, плох здоровьем и раз испытав последствия Ваших ко мне милостей, боюсь повторения".

Император нахмурился и приказал кучеру ехать. С тех пор никто не произносил при нем фамилии Криднера[5].

Впоследствии, уже в царствование Николая Павловича, Криднер был приглашен великим князем Михаилом Павловичем управлять его делами и имениями, жил в одном из флигелей Михайловскаго дворца, где, в 1850 году, лично передал мне все вышеизложенное.

 
 
 
[1] Дирин П., История Л. Гв. Семеновскаго п., т. II, стр. 6—7.

[2] Смотри стр. 31—34.
 
[3] Августа 17 уволен по болезни в Петербург.
 
[4] Числился в полку до 1814 г. Ноября 15 когда уволен в отставку.
 
[5] Принят был на службу 1821. г. Декабря 24 с назначением фл.-адъютантом к Его Императорскому Величеству.
В 1822 г. Апреля 17 в генерал-майоры с назначением бригадным командиром поселенных войск.
В 1826 г. Декабря 6 назначен был 2 комендантом С.-Петербурга.
Уволен в отставку 1835 г. Марта 31 дня.