| 30-го августа 1812 г. Везёма. | |
| Драгоценное для души моей письмо ваше, пущенное из С.-Петербурга от 25-го августа, я имел удовольствие получить сегодня. Напрасно, милостивейший благодетель мой, вы на меня сетуете за молчание мое: оно истинно было невольное, ибо я полагал, что занятия ваши и на первое мое письмо не позволили вам сделать мне ответа. А наши движения ежедневныя, обременяющия душу и тело, также оставляли мало время для исполнения родственных и дружеских обязанностей, тем паче, что все почты были прекращены. Живущему же генералу всегда на биваках мало известен отъезд курьеров. Изъяснив вам, почтеннейший друг, обстоятельства, надеюсь, что благость ко мне ваша более найдет причин извинить меня в моем молчании и льстя себя милостивым ко мне расположением вашим, начну извещать вас о происшествиях. По приезде князя Кутузова армия оживотворилась, ибо прежний с замерзлой душой своей, замораживал и чувства всех его подчиненных. Однако же обстоятельства дел, завлекшия так далеко нас внутрь России, принудили и Кутузова сделать несколько отступных маршей, дабы соединиться с резервными силами и наконец 26-го числа последовало жесточайшее сражение при с. Бородине, которое продолжалось с 5 часов утра до 7 часов вечера. Безпрерывный огонь был смертоносен обеим армиям. Я имел честь командовать гвардиею, которая храбростью, послушанием и порядком заслужила похвалу от всей армии. Всякий сказывал, что она достойна своего наименования и достойна быть охранным войском благосердаго нашего Монарха. Сей день стоит ей убитыми и ранеными за 3.000 человек. После сего жестокаго дела ничто не разбрелось в сем знаменитом корпусе и я стал с ним на биваки как будто после ученья. Словом, милостивейший благодетель, без лести вам скажу, что не воображал такого строгаго порядка, какой был наблюдаем во всех сих полках. Менее всех потеряли Семеновский и Преображенский. Господа офицеры показали удивительную неустрашимость и прямо служили примером их подчиненным. Князь Кутузов, по просьбе всех старших генералов армии, хотел особенное сделать одобрение гвардии к Государю Императору. Где смерть пожрала столько сынов России, я кое-как уцелел, но проклятые французы изстреляли моих верховых лошадей и я теперь совсем пеш; биваки разстроили мое здоровье. Если Бог даст кончить сию утомительную войну, то минуты в службе не останусь, ибо правда никуда не гожусь, стар и слаб. Судя по делам, то через двое суток будет опять жарко. За Клейнмихеля благодарю ваше сиятельство, он малый предобрый, которому желал бы что ни-есть доставить, право он заслуживает. Поселения наши худо кончились... |
|
[1] Н. Дубровин. Письма главнейших деятелей в царствование Императора Александра I. Спб. 1883, стр. 65 и 66, № 65.
|
|
|
|
|
: оглавление : |
